— Дорогой! Очнись, дорогой!
Я открыл глаза. Надо мною склонилась Катюша. Я лежал в своей постели. Еще не понимая, где я и что со мною, я обвел глазами комнату. Катюша по-своему поняла мой взгляд и вспыхнула румянцем досады.
— Женя сейчас спит!
И пояснила:
— Ты трое суток не приходил в себя и мы по очереди дежурили у твоей постели.
Я вдруг заметил, что сжимаю ее плечо. Я разжал пальцы, и она, облегченно вздохнув, выпрямилась.
— Ты схватил меня в беспамятстве за руку и сильно сжал. Я боялась тебя потревожить. Потом ты начал метаться.
— Что со мною было?
— Александр Иванович говорит, что шок от нервного перенапряжения. Ты внезапно потерял сознание… Еще там… Тебя привезли на вертолете. Милый ты мой! Я так испугалась, когда тебя вынесли на носилках. Думала, что ты ранен!
Она наклонилась и прижалась губами к моей щеке.
В дверь осторожно поскребли.
— Можно войти!
Дверь отворилась и в комнату заглянула Светка. Увидев меня полусидящего в кровати, она радостно что-то пискнула и мгновенно исчезла.
Минут через десять в комнату вошел Паскевич.
— Ну что я говорил?! — торжествующе обратился он к Кате, — через два-три дня все будет в норме! Как ты себя чувствуешь, дружище?
Он взял меня за кисть, щупая пульс.
— Ну! Совсем хорошо. Сегодня еще не вставать! — строго предупредил он, обращаясь не столько ко мне, сколько к Кате, — бульон и пару сухариков! Можно брусничный сок!
— Позови Алексея! — попросил я.
— Никаких Алексеев! — категорически возразил Паскевич, — смотри за ним, чтобы не вздумал встать!
— Но мне нужно его видеть!
— Все! Разговор окончен!
Я решил отомстить ему:
— А почему ты не в форме?
Фантомас разинул рот и вдруг залился смехом.
— Уже донесли?! Если Одиссей шутит, то дела идут на поправку!
Он вспомнил мою студенческую кличку. Я протянул ему руку:
— Сашка, дорогой мой!
Паскевич снял очки и, часто моргая глазами, стал протирать стекла.
— Откуда у нас курица? — спросил я Евгению, отхлебнув глоток горячего, щедро сдобренного укропом бульона.
— Утром принесла Христинка. Вероника Сергеевна прислала.
— Они что, уже перебрались?
— Я не видела Веронику, но Христина сказала, что еще не все. Но большая часть уже в Грибовичах. Остальные управятся дня за два. Там еще кое-какие дела с оборудованием фермы.
— Им помогли?
— Да! Всем этим занимается теперь Алексей.
— Где он? Мне надо его видеть!
— Он приходил, но Александр Иванович поставил у нашего дома «караул» и никого не велел пускать еще два дня!
— Саша! Что это значит?
— Это значит, что лежи и не рыпайся! Здесь командую я! Хватит того, что ты три дня не приходил в сознание. Пойми, я хирург и в нервных болезнях не разбираюсь. Вначале я подумал, что у тебя инсульт! Но, слава богу, ошибся. Ты просто переутомился. Откровенно, я еще не встречался с подобным. Но в таких случаях самое лучшее лекарство — покой.
— А как там наши раненые?
Сашка помрачнел:
— Ярославу пришлось ампутировать ногу. Остальные скоро поправятся.
— Бориса Ивановича похоронили?
— Вчера!
— Что нам теперь делать? Кто его заменит?
— Ты его в бреду несколько раз звал! — произнесла Евгения.
— Что и говорить! Старик был большой души человек, — вздохнул Александр Иванович, — девчонки ревели на похоронах в три ручья.
Я попробовал приподняться, но почувствовал, что даже это движение дается мне с большим трудом.
— Да! Если бы не он, то наша судьба могла бы сложиться совсем иначе. Может быть, многих из нас уже не было бы в живых!
По-видимому я побледнел, так как Сашка бросил на меня тревожный взгляд и, взяв руку, стал считать пульс.
— Давай-ка, постарайся заснуть!
Он направился к выходу, бросив взгляд на Евгению, которая вышла за ним, но вскоре вернулась, видимо по-лучив от Паскевича инструкции.
Глава XIX
МЕЖДУ ДВУХ ОГНЕЙ
На следующий день ко мне, наконец, пропустили Алексея. Сашка не снял караул, но позволил посещения с его, Паскевича, разрешения.
— Ну, рассказывай! — встретил я Алексея.
Несмотря на теплую погоду, я что-то мерз, и Евгения с Катей затопили камин.
— С чего начать? — он вытащил трубку и опасливо посмотрел на Катю.
— Кури уж! Кстати, я тоже закурю, Катюша, — обратился я к ней, — дай мне табак, он у меня в левом ящике стола.
Мы закурили.
— Вы меня здорово напугали. Я подошел, чтобы рассказать о результатах допроса, а вы лежите на земле без сознания.
— Ладно! Это можешь пропустить и, вообще, перестань мне «Выкать»!
— Хорошо! Так вот, я допросил пленных, — он достал из кармана карту и расстелил ее на коленях, — вот где их логово, — указал он место на границе между Белоруссией и Польшей, — это от нас приблизительно километрах в ста пятидесяти.
