всех морил голодом. Он был патологически скуп и вечно ворчал по поводу больших расходов на питание. Когда Ирина, получая от Павла регулярные передачи, стала меньше есть за обедом, Генрих заметил это и даже на время подобрел. Он целую неделю рассказывал ей про спартанцев, о том, как их с детства приучали переносить лишения и какими они, благодаря этому, были сильными, выносливыми и храбрыми.
Между Ириной и Павлом завязалась дружба. Иногда им удавалось поговорить. О том, чтобы эта дружба переросла во что-то другое, Ирина никогда не думала. Если раньше, в школе, ей часто, что скрывать, приходило желание принадлежать мужчине, то сейчас одна мысль об этом вызывала отвращение. Случись тогда Павлу сделать малейшую попытку к сближению, она бы возненавидела его так же, как ненавидела своего мучителя. Павел, по-видимому, это понимал.
Павел… Ирина вспомнила, как он однажды принёс ей кулёк апельсинов. Это было как раз перед обедом. Ирина не удержалась и съела сразу два. За обедом Генрих стал подозрительно принюхиваться. Боясь, что он обнаружит источник запаха, Ирина набрала полную ложку укропа, который подавался к бульону, и тщательно его разжевала. С тех пор она стала осторожнее и после нелегальной еды тщательно чистила зубы и полоскала рот.
Захотелось пить. Она сунула руку в мешок и обмерла. Фляга оказалась пуста. На дне мешка размок кусок хлеба. Она съела его. Стало легче, но через час снова захотелось пить. Солнце стояло высоко, и в яме совсем посветлело. Снова послышались голоса.
«Может быть, позвать на помощь? А если меня выдадут? Скорее всего. Нет, надо попытаться самой». А пока решила поспать и действительно заснула. Когда проснулась, уже смеркалось. Прислушалась. Тихо. Встав во весь рост, она, дотянувшись до сухих веток, сбросила их на дно ямы. Затем, вооружившись отломанным суком, стала разрывать края и сбрасывать землю под ноги. По мере того как края расширялись, яма становилась мельче. Вот уже на поверхности показались плечи… Было уже совсем темно, когда она выбралась на поверхность.
Яма оказалась в центре небольшой прогалины среди высоких и густых кустов. Можно встать в полный рост и оставаться скрытой.
Она попыталась сориентироваться. Где-то поблизости должна быть стена. В противоположном направлении лес…
Раздвинув кусты, она выглянула наружу. Стена высилась справа от неё.
Она пошла в противоположном направлении и, пройдя через густые заросли, очутилась на дороге. Дальше шло поле, а вдали ни фоне неба виднелись верхушки деревьев. То был лес.
– Эй! Ты что здесь делаешь? – услышала она справа от себя. В лицо ей ударил свет фонарика. Она бросилась бежать, но её быстро догнали и схватили за руку.
– Постой! Куда! – догнавший сильно дёрнул её за руку и повернул лицом к себе. Это был парень лет двадцати трех. Он осветил её лицо фонариком.
– Ого! Какая ляля! – с удовлетворением в голосе произнёс он. – И куда же мы так поздно идём?
– Пустите меня! – с отчаянием крикнула Ирина.
– Так сразу? – в его голосе была насмешка. – Ну уж нет! Не всегда приходит такая удача!
Ирина сделала попытку вырваться.
– Тихо! Не трепыхайся. – Парень ещё раз дёрнул её за руку, причиняя нестерпимую боль в сломанных рёбрах.
– Прежде всего, скажи, откуда ты взялась? – продолжал он, оценивающим взглядом рассматривая её лицо и фигуру. – Молчишь? Ну что же, я сам это узнаю.
Он схватил её другой рукой за ворот платья и, дёрнув, обнажил левое плечо.
– Ну так я и знал, – торжествующе произнёс он, освещая фонариком вытатуированный номер.
– Давно сбежала? Молчишь? Ладно. Это легко выяснить. Он дёрнул её ещё раз за руку и потащил за собой.
– Ты, видно, дорого стоишь? – поинтересовался он. – Я знаю, что за некоторых таких вот дают больше денег, чем стоит целая ферма.
– Вы фермер? – тихо спросила Ирина.
– Ну да, – подтвердил парень, несколько ослабляя хватку, и добавил: – Пойдёшь сама или тащить?
– Куда вы меня ведёте?
– Ясно куда. В усадьбу. Там сейчас как раз полиция, – пояснил он.
– Зачем?
– Чудачка, – он засмеялся. – Знаешь, сколько мне за тебя отвалят? Целых три сотни! А то и больше.
– Это разве много?
– Дура! Ты видно никогда не работала. Попробуй заработать, особенно теперь…
– Отпустите меня.
– Ищи дураков! Да ты сама, цыпочка, напрасно это. Будешь снова в тепле, сытая… зря ты убежала.
Он остановился и, воровато оглянувшись по сторонам, потянул её к кустам.
– Зайдём сначала сюда…
Ирина рванулась и, не помня себя, закричала.
– Цыц, дура! – парень размахнулся и отвесил ей пощёчину. – Ишь, какая недотрога. – Он ударил её ещё раз и швырнул на землю среди кустов.
– Тебе что? В первый раз, что ли? – он надавил ей на живот коленом и резким движением задрал платье.
– Пусти… я сама… – задыхаясь от тяжести прохрипела Ирина.
– Вот так-то будет лучше, дурочка, – он приподнялся и стал расстёгивать брючный ремень.
Когда он снова наклонился над ней, в лицо ему брызнула струя из цилиндра. Ирина вскочила и, не помня себя, раз за разом нажимала на выступ баллона, брызжа из него струёй в удивлённо раскрытые глаза и рот, пока баллон не опустел. Она отбросила его в кусты и отдышалась.
Когда дыхание её выровнялось, замерла, прислушалась. Вокруг тихо. Она наклонилась над лежащим парнем, взяла его за ноги и оттащила подальше в кусты. Затем пошарила у него в карманах и нашла то, что искала, – большой складной нож. Она с трудом открыла лезвие и потрогала. Лезвие было остро отточено. Она подумала, не связать ли насильнику руки и ноги его же ремнём и забить кляпом рот, чтобы он не смог поднять тревоги, но, наклонившись снова над ним, поняла, что тот мёртв.
Она не помнила, как добралась до опушки леса. Следуя указаниям Павла, нашла овраг и стала им пробираться. Внезапно из-за дерева показался силуэт человека. Ирина напряглась, сжимая в руках нож.
– Это я, – послышался негромкий голос. Ноги у неё подкосились, и она упала. Павел, это был он, едва успел подхватить её, не давая удариться головой о выступающие из земли толстые корни деревьев.
Через минуту она пришла в себя и попыталась подняться, но Павел удержал её:
– Полежи ещё немного.
– У тебя нет воды?
– Сейчас принесу, – он осторожно положил её голову на мох и скрылся в темноте. Вернулся через минуту и, поддерживая рукой ей голову, дал напиться. Ирина осушила почти половину фляги. Павел молча наблюдал за ней, не задавая никаких вопросов.
– Вот теперь я что-нибудь поела бы…
– Если ты можешь двигаться, то здесь рядом. Ты почти дошла до пещеры, – пояснил он.
Небольшая пещера, вернее, ниша, была вырыта в склоне оврага и тщательно замаскирована ветками и плющом. В пещере Павел зажёг фонарь, достал из мешка провизию. Пока она ела, он так же молча рассматривал её и только после того, как она насытилась, стал задавать вопросы.
– Почему ты одна? – был его первый допрос. – Где Мария?
Ирина рассказала Павлу о событиях последних дней и о своих злоключениях. Павел молча слушал, не торопил, только иногда его нетерпеливые движения свидетельствовали о том, что он крайне заинтересован рассказом.
– Ты сможешь идти? – спросил он, когда Ирина закончила свой рассказ. – Здесь оставаться небезопасно. Утром обнаружат труп того парня, и все фермеры в окрестности поднимутся разыскивать
