ИСТОРИЯ РОССИИ с древнейших времен до 1618 г.Учебник для ВУЗов. В двух книгах. Книга первая.

Изяслава Мстиславича, и братьев от разных матерей — Ростислава и Изяслава.

Летописи единодушны в позитивной оценке деятельности Ярополка, пытавшегося примирить сыновей Мстислава и братьев Владимировичей, найти равновесие в отношениях с Ольговичами, занимавшими Чернигов, претендовавшими на Переяславль, боровшимися за Новгород и Псков, держа под прицелом и Киев, авторитет которого стоял по-прежнему достаточно высоко уже потому, что здесь находилась резиденция митрополита. Правда, особой активности в бесчисленных усобицах 30-х гг. митрополия не проявляла (как правило, митрополиты-греки не слишком разбирались в тонкостях славянских языков, да и в политико-идеологических традициях тоже).

А вот Юрий Владимирович Долгорукий и его брат Вячеслав Владимирович явно преследовали собственные интересы. Наиболее обстоятельное описание распрей сохранилось опять-таки у В.Н.Татищева (возможно, в Раскольничей летописи, судя по содержанию, предшествующей Ипатьевской). Татищев резко осуждает Юрия Долгорукого, который «хотя лучший предел во всех его братьях имел, но, не довольствуяся тем, а паче ненавидя сыновцев своих Мстиславичев, не токмо сам, сколько мог, смоленского Ростислава обидел, но на Изяслава и прочих их братей братью свою возмусчал». Юрий Долгорукий рвался в Киев, но утвердиться в нем князь смог только путем цепи интриг и кровавых усобиц. Во всяком случае Татищев прав, весьма негативно оценивая деятельность Юрия Долгорукого: он больше разрушитель, чем созидатель.

Пытаясь остановить усобицы, в 1133 г. Ярополк Владимирович созвал княжеский съезд. Этот съезд также обстоятельно и явно по реальному источнику описан у Татищева. Ярополк уговаривает братьев вести себя прилично, как завещал их отец Владимир Мономах в «Поучении», может быть, имея в виду и оговорку Владимира, который не верил, что сыновья последуют его советам. Ярополк упрекал братьев: «Ныне с горестию вижу, как вы, неправо преступя завет отеческ и забыв к ним любовь и благодеяние отеческое старейшего брата нашего Мстислава, детей его обидите, не мысля о том, что сами детей имеете и оным бра-тоненависти приклад подаете... Вы довольно в памяти имеете, как брат наш, а их отец Мстислав по смерти отца нашего по за-весчанию всем нам уделы раздал и никого не изгонял, но еще от всех засчисчал и охранял. И хотя некогда на которого гневался, но по правде, и для того мы и все князи почитали его». Интересно, что незадолго до смерти в 1138 г. Ярополк примерно теми же аргументами стремился помирить Ольговичей и Мстиславичей (впрочем, в данном случае не исключена перекличка литературных сюжетов).

Но увещевания Ярополка не принесли результата. В 1135 г. усобицы продолжились с новой силой, к тому же началась война между Новгородом и Ростовом. Распри в стане Мономаховичей подняли авторитет Ольговичей, и они активно втягиваются в перераспределение уделов. В Новгороде вместо Всеволода Мстиславича появился Всеволод Ольгович, а сын Мстислава был даже арестован вместе со всей семьей.

Вообще, именно 1135 г. как бы разграничивает единое и феодально-раздробленное государство. Более того: следующий, 1136 г. станет началом Новгородской республики, независимой ни от Киева, ни от приглашаемых на правление князей. Уже в 1137 г. новгородцы сначала примут, а затем изгонят черниговского князя Святослава Ольговича, причем в конечном счете причиной изгнания станет разрушение князем традиционных торговых связей Новгорода с Верхним Поволжьем. В дальнейшем новгородцы постоянно будут то принимать, то изгонять князей, нередко по нескольку человек за короткий период.

В 1138 г. скончался Ярополк Владимирович, который пытался примирить князей. У Татищева замечено, что умерший «был великой правосудец и миролюбец, ко всем милостив и веселаго взора, охотно со всеми говорил и о всяких делах советовал, для того всеми, яко отец, любим был». Со смертью Ярополка о принципах, изложенных в «Поучении Мономаха», уже никто не вспоминал.

§ 2. КИЕВСКАЯ ЗЕМЛЯ В XII - НАЧАЛЕ XIII в.

Процесс феодальной раздробленности проявлялся прежде всего в том, что происходило постепенное, но заметное снижение авторитета Киева как главного центра Руси. Князья, жестоко боровшиеся между собой за киевский стол, на самом деле начинают бороться за титул великого князя, а Киев, который многократно переходил из рук в руки, перестает со временем привлекать их внимание как место собственно великого княжения. И не случайно уже в 60 — 70-е гг. XII в. Андрей Юрьевич Боголюбский, фактически оставаясь великим князем, жил во Владимире и, утверждая и заменяя киевских князей, сам в Киев не стремился, а хотел перенести титул великого князя в Северо-Восточную Русь. Но окончательно титул великого князя перейдет во Владимир только в 1185—1186 гг., когда будет закреплен за Всеволодом Юрьевичем Большое Гнездо.

Но в 40—50-е гг. XII в. Киев пока еще привлекал многочисленных претендентов на великокняжеский стол. После смерти Ярополка в Киеве приняли его брата Вячеслава Владимировича. Но он явно не пользовался авторитетом, и не случайно, что главный его конкурент Всеволод Ольгович без особых проблем отобрал у Мономашича Киев. Киевляне по существу выслали Вячеслава из Киева, объявив ему, что сражаться за него не будут. Всеволода Ольговича же они встретили с обычными почестями, и тот тоже по обычаю, как сообщает Татищев, «учинил великой пир со братнею своею и вельможи киевскими. Для народа же выставлено было по улицам писчи и пития великое множество и милостиню многую раздал». У Татищева, опять-таки, есть дополнения, проясняющие суть происходившего, довольно путанно и противоречиво изложенного в дошедших до нас летописях. Во-первых, Всеволод не хотел допустить прихода в Киев Юрия Долгорукого, который обязательно воспользовался бы слабостью и непопулярностью своего брата. Во-вторых, он сразу же обратился к Изясла-ву Мстиславичу, не раз страдавшему от дядей, с предложением союза и обещанием сохранения за Мстиславичами их владений, а самому Изяславу в будущем в качестве завещания обещал и киевский стол, мимо собственного сына. Изяслав принял предложение, и Всеволод без особого труда утвердился в Киеве.

В годы княжения Всеволода (1130—1146) княжеские блоки быстро создавались и быстро разрушались в ходе борьбы за лучшие уделы. В 1143 г., как сообщает Татищев, Всеволод провел в Киеве княжеский съезд. Приглашены были Игорь и Святослав Ольговичи, Владимир и Изяслав Давыдовичи, Изяслав и Ростислав Мстиславичи. Сыновья Владимира Мономаха Юрий Долгорукий и Вячеслав о съезде не знали (не были приглашены). Вопрос был поставлен о преемнике на великокняжеском столе. Всеволод своим кандидатом на роль преемника назвал Игоря. Изяслав Мстиславич напомнил, что ранее такое обещание было дано ему. Всеволод в свою очередь упрекал Изяслава в непослушании. Естественно, что такая перемена неотвратимо вела к перераспределению княжеских блоков и союзов. Изяслав начал искать контакты с Юрием Долгоруким против Ольговичей, но договориться с дядей не смог.

В 1146 г., чувствуя приближение кончины, Всеволод созвал братьев Святослава и Игоря, но киевские вельможи разошлись

во мнениях. Тысяцкий Улеб сразу выразил сомнение: надо посоветоваться и с Владимировичами, поскольку «по отечеству» преемником должен быть Изяслав Мстиславич. Конфликт погасил другой вельможа: «старейшина Лазарь Сокольский». Он, «яко муж мудрый», предложил отложить обсуждение сего более чем острого вопроса, заверив, что киевляне не против Игоря. 1 августа 1146 г. Всеволод Ольгович умер и вновь разразилась политическая борьба.

События в Киеве в августе 1146 г. издавна привлекали особое внимание историков потому, что здесь открывался простор для обсуждения проблем политического, социального и экономического устройства, а также характера и форм как межкняжеской, так и собственно социальной и политической борьбы. Достаточно назвать имена Б.Д. Грекова, СВ. Юшкова, М.Н. Тихомирова, Б.А. Рыбакова, П.П. Толочко, И.Я. Фроянова и многих других, имевших, как правило, различные мнения о сути происходивших событий. Кроме того, эти события позволяют более реалистично представить сам характер отношений городского самоуправления и института княжеской власти в эту (и не только в эту) эпоху. Существенно и то, что летописные памятники предлагают расходящиеся оценки событий, а это, в свою очередь, дает значительный материал для характеристики самих летописей и отраженных в них идеолого-политических симпатий и антипатий.

Разные толкования во многом исходят и от различных деталей в летописных освещениях