ИСТОРИЯ РОССИИ с древнейших времен до 1618 г.Учебник для ВУЗов. В двух книгах. Книга первая.

космической эры, определявшей время от Сотворения мира до Рождества Христова в 5492 г., т. е. как раз на 16 лет ранее указываемой в константинопольской эре).

Еще один новгородский посадник в XI в. — Остромир, по заказу которого было изготовлено знаменитое «Остромирово Евангелие». В рассказе о походе на греков в 1043 г. в качестве воеводы Владимира упоминается его сын Вышата. Позднее тот

же Вышата в 1064 г. уйдет из Новгорода в Тмутаракань вместе с князем Ростиславом Владимировичем. Дата 1064 г. вызывает сомнение. В «Остромировом Евангелии» ее владелец определен как «близок» Изяслава Ярославича, т. е. родственник именно Изяслава. А Изяслав утеряет киевский стол сначала в 1068 г., а затем в 1073 г., когда киевский стол займет главный антагонист Изяслава — Святослав Ярославич. Ростиславу же пришлось столкнуться с сыном Святослава Глебом, занимавшим Тмутаракань. Поэтому конфронтация именно с семейством Святослава предполагает события не 1064, а 1068 г. Очевидно, и Остромир был связан Изяславом и с этой ветвью потомков Ярослава, оказавшихся изгоями. Но вопрос о взаимоотношениях внутри княжеской и посаднической ветвях власти в этом случае не прояснен. По всей вероятности, Ростислав бежал в Тмутаракань, будучи не в силах противостоять какому-то кандидату на новгородский стол, выдвинутому Всеславом или Святославом.

В летописи под 1054 г. — датой кончины Ярослава Мудрого — сказано о гибели Остромира в походе на чудь. Но «Ост-ромирово Евангелие» относится к 1057 г., следовательно, ранние новгородские летописи не сохранили точной датировки (данная неточность может служить аргументом в пользу того, что древнейшая новгородская летопись не имела дат от Сотворения мира).

В дальнейшем институт посадничества укреплялся в Новгороде за счет того, что киевские князья посылали туда еще недееспособных детей, за которых и от имени которых управляли присланные с ними воеводы и посадники. Ростиславу было 14 лет, когда умер его отец Владимир Ярославич (1052). Мстислав Владимирович впервые был отправлен в Новгород примерно в 12-летнем возрасте (и пробыл в первый свой приход в Новгород 5 лет, до 1093 г.). Списки посадников за это время дают целый ряд имен, не отраженных в других источниках. Княжение Владимира Мономаха и Мстислава Владимировича в целом время заметного укрепления власти киевского князя, усиление определенного единства разных земель под его властью. Вторичное пребывание Мстислава в Новгороде приходится на 1096— 1117 гг., причем попытка Святополка Изяславича, княжившего в Киеве после смерти Всеволода и до своей кончины в 1113 г., воспользоваться правом первого лица — была отвергнута новгородцами, отдавшими предпочтение Мстиславу. Но переход Мстислава в Киев в 1117 г. нарушил гармонию. Мстислав оставил в Новгороде сына Всеволода с обещанием, что тот ни в коем случае не оставит Новгород. Однако сразу после кончины Мстислава в 1132 г. новый киевский князь Ярополк перевел Всеволода в Переяславль, откуда его вскоре изгнали дяди Юрий и Андрей. Всеволод вынужден был вернуться назад в Новгород, но там ему припомнили «измену», а в 1136 г. выгнали с позором. Судя по всему, Всеволод и ранее держался лишь авторитетом и мощью занимавшего Киев отца, и конфликт 1136 г. лишь обнажил реальные взаимоотношения князя и «Земли», которая поднималась, восстанавливая в ряде случаев древние формы самоуправления. Новгородский летописец отмечает, что в изгнании Всеволода Мстиславича в 1136 г. участвовали и псковичи, и ладожа-не, и вообще «бысть въстань велика въ людьх». Правда, затем новгородцы и их «пригороды» «въспятишася». Но 1136 г. окончательно знаменовал новую форму взаимоотношений всей Новгородской земли с приглашаемыми князьями (ладожане и псковичи и в этом решении участвовали).

В литературе отмечалось, что за следующее столетие в Новгороде будет совершено более 30 переворотов. И волнения возникали не только из-за борьбы в верхах, в среде посадников и «золотых поясов». Социальные проблемы тоже постоянно всплывали на поверхность общественной жизни, и некоторых из приглашенных князей уже боярство обвиняло в предпочтениях, оказываемых смердам. Вообще архаизация социальных отношений в Новгородской земле оказалась одной из причин развития по Северу Руси буржуазных отношений, в то время как в центре и в южных пределах феодализм привнесет крепостнические отношения.

1136 г. — дата, значимая и для Новгорода, и для Руси в целом. Именно с этого времени фактически перестали действовать и принцип «старейшинства», и принцип «отчины». Во второй половине XII — начале XIII столетия новгородцы будут лавировать между соперничавшими ветвями Ярославичей. Так, изгнав Всеволода Мстиславича (Мономаховича), они немедленно пригласили Святослава Ольговича — одного из главных соперников Мономаховичей. Естественно, что такой поворот не устраивал многих в Новгороде и в Пскове. В смуте 1136—1138 гг. псковичи примут Всеволода Мстиславича, а новгородцы будут держаться Святослава Ольговича, хотя особой поддержки он и в Новгороде не получил. Конфликт возник у князя и с епископом Нифонтом, правда, на бытовой почве. И неудивительно, что Святослав Ольгович вскоре покинул Новгород.

В Новгороде традиционно большую роль всегда играла церковная власть. При этом во второй половине XII в. проявлялись и церковно-политические противоречия, и не только в связи с конфликтом епископа Нифонта с митрополитом Климентом Смолятичем. Именно в 1136 г. монах Антониева монастыря Кирик написал свое знаменитое «Учение» — размышление о хронологии с выходом и в математику, и в астрономию. В заключении своего текста он весьма положительно отозвался о Святославе Ольговиче, поставив его впереди Нифонта. Позднее Кирик напишет «Вопрошание» к Нифонту по широкому кругу вопросов. В числе этих вопросов есть один весьма принципиальный: о замене епитимий (церковных наказаний византийского образца) заказными литургиями. Возможно, этот вопрос связан со своеобразными традициями самого Антониева монастыря, близкими к ирландской церкви. По легенде основатель монастыря Антоний Римлянин приплыл в Новгород с Запада Европы «на скале», а плавание «на скале» было специфической чертой именно кельтских святых. Кроме того, именно в ирландской церкви епитимия заменялась заказными литургиями. Следовательно, вопрос Кирика к Нифонту был связан с реальной практикой, сохранявшейся в Антониевом монастыре. И на подобные вопросы Нифонт отвечал жестко и резко.

Своеобразным продолжением этой темы явились новгородские события 1156 г. Нифонт умер в Киеве, не дождавшись митрополита. И летописец, защищая Нифонта, приводит разные мнения о нем: «Шел бо бяшеть къ Кыеву против митрополита; инии же мнози глаголаху, яко, лупив святую Софею пошел к Це- сарюграду». Не менее интересен и уникальный случай, произошедший в Новгороде после смерти Нифонта: «В то же лето собрася всь град людии, изволеша собе епископомь поставити мужа свята и Богом изъбрана именемь Аркадия; и шед весь народ, пояша из манастыря святыя Богородица». Епископ Аркадий был поставлен как бы временно, до утверждения митрополитом, а на само утверждение в Киев Аркадий отправился лишь через два года. Думается, что в данной ситуации снова проявляется рецидив ирландской или арианской традиции, характерной для раннего русского христианства, — избрание епископов решением общины. Причем в ирландской церкви епископ являлся административно-хозяйственной должностью, а у ариан — собственно богослужебной. В реальной политической практике Новгорода епископы совмещали обе эти функции, нередко оттесняя и княжескую власть, и посадническое управление.

Владыка Аркадий возглавлял епархию до 1163 г. Затем в летописи двухлетний перерыв, когда место епископа, видимо, пустовало. А в статье 1165 г. упоминаются сразу два архиепископа, поставленных для Новгорода в Киеве: Илья и Дионисий. О последнем летописец пишет с явной симпатией. Видимо, неудачна редакция статьи: сначала сказано об утверждении Ильи, а в конце статьи о кончине Дионисия.

Илья занимал кафедру двадцать один год (до 1187 г.) и ему удалось укрепить и личный авторитет, и авторитет Софийской кафедры. Летопись положительно оценивает и деятельность его брата Гавриила в 1187—1193 гг. — главным образом за строительство церквей, что может свидетельствовать либо о действительном положении церкви, либо о личности летописца, близкого к этим архипастырям.

Может быть, именно благодаря столь длительному фактическому правлению Ильи и его брата внутреннее положение Новгорода в последней трети XII в. относительно стабилизировалось. Помимо указанного элемента стабилизации — повышения авторитета Софийской кафедры — этому способствовали также и внешние обстоятельства: необходимость противостоять нараставшей угрозе на Балтике со стороны немецких крестоносцев и сложные отношения с князьями Владимиро-Суздальской Руси Андреем Боголюбским и Всеволодом Большое Гнездо.

Новгород был кровно заинтересован в сохранении нормальных деловых отношений с «великими»