ИСТОРИЯ РОССИИ с древнейших времен до 1618 г.Учебник для ВУЗов. В двух книгах. Книга первая.

«Киевского свода» использовал какую-то семейную хронику князей Роста -славичей (братьев Рюрика), черниговскую летопись князя Игоря Святославича, героя «Слова о полку Игореве», переяславский летописец князя Владимира Глебовича (умер в 1187 г.). Имеются в «Киевском своде» и вставки из галицко-волынского летописания.

Последняя часть Ипатьевской летописи — Галицко-Во-лынская летопись — представляла собой историческое повествование без обычной для других политических центров Руси летописной сети годов. Вероятно, летописец-сводчик конца XIII в. расставил даты в свободный исторический рассказ, но сделал это неверно, причем ошибки достигают иногда 4 лет. Следует учитывать и то, что хотя галицко-волынское историческое повествование по истории XIII в. и представляет собой связный рассказ, оно также основано на нескольких источниках. Исследователи текста Галицко-Волынской летописи, учитывая ее специфику, предположительно выделяют в ее составе летописи и летописные своды, повести и сказания. На заключительную часть «Галицко-Волынской летописи» оказали влияние пинские летописные записи последних десятилетий XIII в.

При составлении свода конца XIII в. автор-летописец привлек еще один летописный источник (предположительно, ростово-суздальского происхождения), содержавший в себе известия по истории Северо-Восточной Руси, материалы из которого пополнили главным образом «Киевский свод», хотя ряд известий встречается и в части, повествующей о XIII в.

Информацию по истории Галицко-Волынской земли можно почерпнуть и из других русских летописей (Лаврентьевской, Воскресенской, Никоновской и др.). Однако их создателей интересовала прежде всего история северо-восточных, а не южнорусских земель. Их сведения в основном относятся к XII в. В сравнении с Ипатьевской летописью в изучении истории Галицко-Волынской земли они, бесспорно, играют вспомогательную роль. Оригинальные известия содержатся в «Истории Российской» В.Н. Татищева, имевшем, как известно, в своем распоряжении не дошедшие до нас летописи. Яркие, в форме обращения, характеристики князей Галицкой и Волынской земель Ярослава Осмомысла и Романа Мстиславича содержатся в знаменитом «Слове о полку Игореве».

Интересные сведения о Галицко-Волынской земле имеются и в иностранных источниках (особенно в польских и венгерских). В качестве примера можно привести информацию о все том же, поразившем современников, галицком князе Романе Мстиславиче в польских латиноязычных источниках XII—XIII вв.: «Хронике» магистра Винцентия Кадлубка (ок. 1160—1223) и «Рочнике Краковского капитула». Но особенно богато иностранными источниками время правления в Галицко-Волынской земле знаменитого сына князя Романа Мстиславича — Даниила, что объясняется усиленным сближением Даниила Романовича с Западом. Достаточно полный перечень западных источников по истории русских земель XII—XIII вв. приводится в монографии В.Т Пашуто «Внешняя политика Древней Руси» (М.,1968).

* * *

Период конца XII — первой половины XIII в. истории Галицко-Волынской Руси неизменно привлекает внимание историков и вызывает между ними споры. Действительно, по подсчетам A.A. Горского, с 1199 по 1240 гг. Галичем владели: Изя-славичи около 12,5 лет, Ольговичи — 10, Ростиславичи — 9 лет. Ни одна ветвь Ярославичей не могла окончательно утвердиться в городе, а все многочисленные галицкие боярские фамилии — Арбузовичи, Молибоговичи, Домажеричи, Кормиличичи и т.д. — приглашали и изгоняли князей, разбирали себе земли в управление, раздавали своим сторонникам владения и доходные промыслы, унижали князей, могли на пиру выплеснуть князю в лицо вино, явиться на встречу с ним в одной рубахе,

разлучали детей с родителями, ссорили родственников, вели сложные международные интриги, наконец, вешали князей и даже пытались вовсе обойтись без них. Бояре имели замки, свой административный аппарат, располагали военными силами, были очень богаты. Поляки называли их на восточный манер «сатрапами», венгры — «баронами». В.О. Ключевский был, видимо, прав, когда писал, что галицкое боярство стремилось поставить местного князя в такое положение, «чтобы он только княжил, а не правил, отдав действительное управление страной в руки бояр».

Разумеется, Галич, в этом отношении, не представлял из себя чего-то необычного. В большинстве русских княжеств домонгольской Руси городские общины стремились подчинить себе или ограничить княжескую власть. Известны и города-государства, вроде Новгорода Великого. Однако в Галиче раньше, чем в Новгороде, боярство сумело подмять вече, и ни в одном княжестве борьба боярства за власть не принимала характер полнейшей анархии, когда бояре были готовы принести интересы города в жертву собственным интересам. Иначе говоря, проблема взаимоотношений «Власти» и «Земли» была в Галицко-Волынской Руси довольно сложной, и противоречия существовали не только между «Властью» и «Землей», но и внутри самой «Земли», причем эти противоречия носили зачастую уже социальный характер.

Предположений о причинах усиления галицкого боярства и о появлении подобного группового эгоизма высказывалось множество. Н.И. Костомаров, И.Д. Беляев, В.О. Ключевский и др. видели причины полувековой нестабильности в Галиче в борьбе многочисленных боярских партий за власть. При этом В.О. Ключевский был убежден, что полного единства интересов между боярами и простыми галичанами не было, бояре были сильны не землевладением, а теми должностями, которые они имели и которые позволяли им получать города и волости для «корма». «Значит, — писал В.О. Ключевский, — они боролись с князем, будучи представителями интересов народа, и хотели править народом, не держа в руках нитей народного труда». Н.П. Дашкевич был также убежден, что галицкие бояре были страшно далеки от народа, однако эта удаленность, по его мнению, заставляла их действовать весьма сплоченно. Даже деление бояр на постоянные партии исследователь отрицал, видя причину нестабильности в Галиче в коллективном и бессознательном эгоизме сплоченного и борющегося за полное господство над Галичем боярского «общественного класса». В советское время подобная оценка галицкого боярства стала весьма распространенной. Правда, были здесь и определенные отличия. Дореволюционные историки видели силу бояр не в землевладении, а в занимаемых должностях. Бояр они считали потомками осевших на Волыни княжеских дружинников, укрепивших свой статус и сумевших передать его своим потомкам в период относительной стабильности на Волыни — во время правления Владимирка Володарьевича и Ярослава Осмомыс-ла. Советские историки видели в боярах прежде всего крупных землевладельцев, сильных своей властью над зависимыми от них крестьянами. К.А. Софроненко, написавшая книгу, посвященную общественно-политическому строю Галицко-Волынского княжества, видела силу га-лицких бояр в том, что они происходили из родоплеменной знати и «стали крупными землевладельцами помимо пожалований князя», и хотя среди них были и осевшие на землю дружинники, особенность Галича была в том, что там «развитие крупного боярского землевладения опережало процесс образования княжеского домена». Правда, далеко не всем боярство Галича представлялось таким застывшим в родовых предрассудках. По мнению В.Т. Пашуто, также видевшего в боярах Галича крупных землевладельцев, галицкое боярство все же прошло определенное становление: до XII в. предки галицких бояр были дружинниками князя («княжими мужами»), в XII в. Они уже — «мужи га- лицкие», а с XIII в. — «бояре галицкие». Различия во взглядах К.А. Софроненко и В.Т. Пашуто объясняются тем, что в советской историографии не был решен вопрос о том, из чего вырастает на Руси феодализм — из боярского или из княжеского землевладения. Особое мнение о галицких боярах имеется у И.Я. Фроянова и А.Ю. Дворни-ченко. Согласно их концепции, галицкие бояре не являлись крупными землевладельцами, а были держателями доходов от кормлений. Поэтому следует говорить об их всесилии, и о полном подчинении ими простого народа. Бояре выражали интересы городской общины Галича, в которой шла борьба партий, а бояре в этой борьбе выражали интересы той или другой части горожан.

Ни одно из вышеперечисленных построений ученых не является неверным, но каждое из них абсолютизирует какую-то одну из сторон галицкой жизни XII — XIII вв. Разумеется, истоки боярского самовластия не следует искать в том, что боярское феодальное землевладение в Галиче зародилось раньше княжеского. Чем тогда Галич отличается от соседнего Владимира Волынского, даже еще