лбом завиток. В серой шее, немного ниже подбородка, зияла черно-синяя рана; она выглядела как смещенный вниз второй рот.
Покойный Крандалл Кокс произвел на Тулли неприятное впечатление. Он пытался представить себе этого человека живым, но это ему не удалось. Даже живой, он должен был выглядеть полумертвым — как все подобные ему типы с задворок. Он попытался представить себе Рут — свою холодную, стройную, очаровательную, волнующую Рут — в объятиях этого дешевого парня, этой карикатуры на человека, и невольно усмехнулся.
— Ну?
Тулли обернулся; он совсем забыл о лейтенанте Смите.
— Что?
— Узнали вы его?
— Нет.
— Вы уверены в этом, Дэйв?
— Уверен.
Дверь была открыта, и тяжелый запах цветов заполнял комнату, Тулли пошатнулся.
— Что с вами? — спросил Юлиан Смит.
— На меня действует запах этих проклятых цветов, — пробормотал Тулли. — Давайте уйдем отсюда, а то мне будет плохо.
Когда они сели в машину полицейского, Тулли высунулся из окна и глубоко вздохнул.
— Не упоминала ли Рут о мужчине по фамилии Кокс? — спросил Юлиан Смит.
— На ваш вопрос я могу ответить совершенно уверенно: нет, не упоминала, — сказал Тулли, не выказывая никакого волнения. — Вы сможете подвезти меня до дома, Юлиан?
Пока они ехали сквозь наступившую темноту, Тулли думал о том, что Рут мало говорила о себе и своем прошлом.
Он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Вдруг он почувствовал себя необычайно усталым.
— Мы прибыли, — объявил Смит.
Тулли с усилием открыл глаза. Машина стояла у дома. Всего час назад Тулли считал этот дом надежным убежищем. Солнце зашло, и в доме царила темнота. Тулли открыл дверцу.
— Если вы что-нибудь услышите о ней, Дэйв, позвоните мне тотчас же.
Тулли рассеянно смотрел на него.
— В противном случае вы совершите большую глупость, — пояснил Смит. — Вы понимаете это, не правда ли?
— Да.
— Я позабочусь о том, чтобы имя Рут как можно дольше не появлялось в газетах.
— Отлично, Юлиан. Сердечно благодарю.
Тулли вышел. У него создалось впечатление, что Смит хотел сказать ему еще что-то, но Тулли уже захлопнул дверцу, и полицейский уехал.
Тулли продолжал стоять посреди темного двора. У него появилось странное ощущение — он почувствовал себя одиноким в безграничном пространстве. Разве в его жизни была женщина по имени Рут? Или у него были только этот холм и дом?
Его охватила дрожь.
Он сидел в комнате, не включая света, и думал о том, что говорил ему Смит во время поездки в похоронное бюро. Труп Кокса был найден утром уборщицей Хобби-мотеля. Полотенце в ванной было опалено и имело несколько дыр от огнестрельного оружия. Очевидно, револьвер обмотали полотенцем, чтобы приглушить звук выстрела. Жертва была застрелена накануне вечером.
Лицо Рут над полотенцем… Кончик ее тонкого маленького носа, побелевший, как всегда, когда она злилась…
Тулли пытался заснуть, но это ему не удавалось. Возникавшие в воображении картины разгоняли сон. В его ушах звенели голоса:
«Кранни, я тебе сказала, что не хочу тебя больше видеть».
«Ведь ты, в самом деле, не собираешься стрелять, бэби. В конце концов, перед тобой твой добрый старина Кранни. Как ты насчет выпивки? Оставь, кукла, что ты собираешься делать?»
«Ты мне обещал это, Кранни. Обещал!»
«Да, я кое-что обещал. Ну и что? Подойди, выпей немного этого…»
«Стой на месте! Я тебя предупреждала, Кранни. Ты должен был оставить меня в покое. Ты не должен был мне звонить».
«Но ты быстренько пришла, не правда ли? И все-таки ты мне ничего не сделаешь. В конце концов, мы кое-чем связаны».
«Я пришла сюда с единственной целью — предложить тебе убраться отсюда и оставить в покое меня и моего мужа».
«Ты одурачила этого безобидного парня, и если я теперь урву кусочек…»
«Нет! Об этом не может быть и речи! Я действительно люблю его… Стой на месте, предупреждаю тебя!»
«Отдай мне оружие…»
Тулли вздохнул. Он не мог поверить, что Рут втянута в такую дешевую авантюру. Особенно с таким грязным типом, как Кокс. Нет, нет, даже если она была раньше знакома с Коксом! Ну да, возможно, раньше — это другое дело. Время и распущенность часто действуют, как плесень в сыром подвале.
Воображаемый диалог был недалек от действительности, в этом Тулли был уверен. Кокс что-то знал о Рут, поэтому и держал ее в своей власти. Она пришла в мотель, чтобы попытаться уладить дело.
Доказательством тому было оружие. Рут не захватила бы его с собой, если бы не поставила перед собой цели — избавиться от позора, шантажа, чего-то в этом роде. Если женщина собирается лечь в постель с бывшим любовником, она не возьмет заряженного револьвера своего мужа.
Удивительно, что такие рассуждения могли успокоить его, — ведь они приводили к заключению, что его жена совершила убийство. Так, вопреки всякой логике, думал Тулли.
Шлюха из соседней комнаты не утверждала, что сцена происходила в кровати. Она не могла быть порядочной женщиной, поскольку жила в Хобби-мотеле. Там снимают комнаты только с определенной целью.
И кое-что еще: если эта женщина так ясно слышала слова, то почему она не услыхала выстрела? Полотенце не могло быть хорошим глушителем. Она должна была слышать выстрел, но все же не сообщила об этом полиции. К тому же она не видела Рут, не видела ни как она пришла, ни как ушла из комнаты Кокса. Странно. Было бы естественно, если бы одинокая женщина решила посмотреть на другую женщину, чей разговор она подслушивала. Возможно, она спешила на свидание, но это не было записано в протоколе. Или, возможно, она выходила, желая что-нибудь выпить или подцепить кавалера.
Никаких других соображений не приходило в голову. Тулли почувствовал небольшое возбуждение и почти инстинктивно насторожился. Об этой женщине следует узнать получше… Он встал и включил свет. Нагнувшись над телефонным столиком, он быстро набрал номер.
— Да? — послышался старческий голос Нормы Херст.
На самом деле Норма не была старухой; этот привередливый, почти слабоумный тон появился у нее только в последнее время.
— Норма? Говорит Дэйв Тулли.
— Ах, — сказала она разочарованно. — Как твоя поездка, Дэйв?
— Очень хорошо. Олли дома?
— Он все еще в конторе. Причем он знает, что мы договорились насчет ужина…
Тулли услышал, что Норма заплакала. Несмотря на свои собственные проблемы, Тулли невольно проникся к ней сочувствием. Норма Херст стала вести себя странно уже около года назад. Херсты имели ребенка, любимую девчурку с соломенного цвета волосами, блестящими глазами и ногами, которые не могли стоять спокойно. Чтобы дочь могла как-то применить избыток энергии, Норма купила ей трехколесный велосипед. Однажды маленькая девочка поехала не по той стороне улицы и была сбита грузовиком,
