сдержанность.
— Они — да. Но я шотландец. — Он снова улыбнулся.
— Отличная идея, Роберта! — воскликнула Лоретт. — Ты согласна?
— Но, Лоретт, мы ведь только познакомились…
— Ну и что из этого? Мы нравимся друг другу, у нас общие интересы, мы обе не замужем… Какой вы молодец, Гарри! Пожалуйста, Роберта…
— Право, не знаю, — промолвила актриса. — Все это так внезапно… — Она хихикнула. — Ты уверена, Лоретт? Мне придется кому-то сдать свою квартиру — моя аренда истекает только в октябре, — и, если мы не поладим, я должна буду подыскивать другое жилье, которое могу себе позволить.
— Об этом не беспокойся, Роберта. Я уверена, что мы отлично поладим. К тому же проживание здесь не будет стоить тебе ни цента. Представь себе, сколько денег ты сэкономишь.
— Ну, решайте это между собой, — сказал Гарри Берк, — а я пока вымою руки. — Он сделал это предложение без особой надежды, помня о стремлении Лоретт к независимости и ее робости с посторонними. Но по-видимому, грандиозные размеры апартаментов Глори Гилд внушали ей страх. Жилище было слишком огромным для одинокой девушки, и предложение поселить вместе с ней симпатичную компаньонку пришлось кстати. Берк поздравил себя.
Когда он вернулся, девушки уже обо всем договорились.
Расследование убийства шло далеко не так гладко. Несмотря на интенсивную работу, детективы инспектора Квина не смогли подобрать ключ к таинственной женщине под фиолетовой вуалью — насколько им удалось выяснить, она больше не появлялась на публике, по крайней мере в компании Армандо. В эти дни он обрабатывал свежий урожай женщин: молодых и хорошеньких — для удовольствия, пожилых и богатых — в качестве потенциальных инвесторов. Всех их тщательно проверяли на предмет отождествления с Фиолетовой Вуалью, но без каких-либо результатов.
Ничто не указывало, что кто-либо из вновь присоединившихся к liste d'amour[37] Армандо мог быть женщиной, с которой он имел дело раньше.
Не то чтобы граф пренебрегал своим прошлым. Он продолжал обхаживать некоторых бывших жен, особенно Герти Хаппенклаймер, и иногда звонил в пентхаус «узнать, как поживает моя маленькая племянница». В таких случаях Роберта находила предлог, чтобы выйти из комнаты.
— Не могу выносить звук его голоса. Меня от него тошнит, — сказала она, когда Лоретт спросила ее о причине. — Я знаю, дорогая, что это не мое дело, но как ты можешь с ним разговаривать? Ведь это Карлос повинен в смерти твоей тети.
Лоретт была расстроена.
— Я не поощряю его звонки, Роберта…
— Поощряешь, отвечая на них.
— Если я не буду этого делать, Карлос придет сюда и, возможно, устроит сцену. Кроме того, я не могу заставить себя в это поверить.
— Во что именно?
— В то, что он спланировал убийство тети Глори. Меня не заботит, что говорят Гарри Берк, Эллери Квин и полиция. Они должны сначала доказать это.
— Но, Лоретт, ведь он предлагал это сделать мне!
— Возможно, ты неверно его поняла…
— Черта с два! Неужели ты мне не веришь?
— Конечно, верю. Я верю, что ты думаешь, будто он виновен… О, я знаю, что Карлос отнюдь не ангел и что он часто вел себя скверно, особенно в том, что касалось женщин, но… убийство? — Лоретт покачала головой.
Роберта выглядела испуганной.
— Лоретт, ты, часом, не влюбилась в него?
— Что за нелепая идея! — Тем не менее светловолосая девушка покраснела. — Даже не думай об этом!
Роберта поцеловала ее.
— Не позволяй этой скотине увиваться вокруг тебя! — предупредила она.
— Конечно. — Но Лоретт отодвинулась от подруги, и между ними пробежала легкая тень. Она была мимолетной, но этим вечером обе девушки нашли предлог, чтобы лечь спать пораньше.
Это было первым облачком, предвещавшим грозу.
Глава 23
Однажды в воскресенье в середине февраля девушки пригласили Берка и Эллери на поздний завтрак. Шотландец прибыл в пентхаус на несколько минут раньше Эллери. Их впустила новая горничная — вся прислуга Глори Гилд уволилась под различными предлогами, руководствуясь невысказанным желанием оказаться как можно дальше от места убийства. Лоретт и Роберта еще одевались.
Закончив туалет, Роберта вошла в главную спальню.
— Ты готова?
— Одну минуту… — Лоретт подкрашивала губы. — Какой потрясающий крестик, Роберта! Где ты его купила?
— Я его не покупала. — Роберта прикоснулась к серебряному мальтийскому кресту на цепочке, сверкающему, как звезда. — Это подарок Гарри на день рождения.
— Ты мне не говорила, что у тебя день рождения.
Роберта засмеялась:
— Это в твоем возрасте, дорогая, можно позволить себе объявлять о дне рождения. А мне уже под тридцать.
— Только двадцать семь.
— Откуда ты знаешь?
— Мне сказал Гарри.
— Никогда в жизни больше не доверю ему ни один секрет! К тому же я его слегка обманула. Мне двадцать восемь.
— Не будь глупышкой. Он сказал мне только вчера, и я купила тебе кое-что в «Сэксе».
— Вот уж незачем…
— Не болтай. — Лоретт встала из-за туалетного столика, подошла к стенному шкафу, чтобы снять с верхней полки, где находились шляпные картонки, лежащую на одной из них коробочку, перевязанную позолоченной тесемкой. — Прости, что я опоздала с подарком, — сказала она, встав на цыпочки, чтобы дотянуться до коробочки, — но ты сама виновата… Проклятие!
Потянув к себе подарочкую коробку, Лоретт опрокинула одну из шляпных картонок, которая упала с полки вместе с коробочкой. Крышка свалилась, и из картонки к ногам Лоретт выпало нечто, безусловно, не являющееся шляпой.
— Что это? — воскликнула Роберта, указывая на предмет.
Лоретт уставилась на него.
— Это револьвер! — Она наклонилась, чтобы поднять его.
— Лучше не трогай, — остановила ее Роберта. — Чей он?
— Во всяком случае, не мой. Никогда не видела оружие так близко.
— Это шляпная картонка твоей тети Глори?
— Нет, это моя. Я купила шляпу две недели назад. Но в картонке, безусловно, не было револьвера, когда я ставила ее на полку.
Девушки молча смотрели друг на друга. Атмосфера в спальне стала напряженной.
— Думаю, — заговорила Роберта, — мы должны рассказать об этом Гарри и Эллери. Пусть они этим занимаются.
— Да, верно…
