— Привет, Файни, — поздоровался Эллери в пятницу на той же неделе. — Только не говорите мне, что вы снова дали маху.
— Нет-нет, мальчик мой! — весело отозвался инспектор Теренс Файнберг. — Ты попал в точку! Два часа тому назад Пит Санториа застукал большого босса, получающего героин. Сейчас федералы арестовывают Бэлкома и девушку. Между прочим, субъект, который привел нас к главарю, имеет не большее отношение к Кубе, чем сигара «Эль Стинко».[38] Это подонок по имени Харри Хаммелмейер из района Ред-Хук в Бруклине.
Эллери кивнул без особого энтузиазма. Охотничий азарт уже давно покинул его.
— Ну, Файни, примите мои поздравления. Вас интересует что-нибудь еще? В кабинете меня ждет пустая пишущая машинка.
— Подожди, Эллери, ради бога! Я чуть не свихнулся, стараясь разглядеть связь между Шекспиром, Шоу и стариной Грантом. Даже зная, что связным был Хаммелмейер, я не понимаю, что общего между этими тремя.
— При сходстве Хаммелмейера с Фиделем Кастро? — Эллери наклонился над столом и схватил инспектора Файнберга за подбородок. — Борода, Файни, вот что!
ОТДЕЛ ШПИОНАЖА
ТОЧНАЯ КОПИЯ
Фамилия таинственного человека была Сторк, и Эллери однажды работал с ним по делу, касающемуся безопасности Соединенных Штатов. Поэтому, когда Сторк появился из ниоткуда и сказал: «Сначала место преступления, потом объяснения», Эллери, не задавая вопросов, бросил то, чем занимался, и потянулся за шляпой.
Сторк повез его в южную часть города, припарковал машину на одной из извилистых улочек, отходящих от Парк-роу, где чудом оказалось свободное место, и подвел своего спутника к лавке с пыльной витриной и вывеской: «М. Меррилиз Монк. Табачные изделия. Основано в 1897 г.».
Двое молодых людей, похожих на клерков с Уолл-стрит во время обеденного перерыва, стояли снаружи, попыхивая трубками. Нигде и видно не было полицейской униформы.
— Должно быть, важная шишка, — пробормотал Эллери, заходя в лавку перед Сторком.
Внутри лавчонка была такой же древней, как снаружи, узкой и тускло освещенной, с темными деревянными стенами, викторианской арматурой и газовой горелкой для зажигания сигарет и сигар. Все пропахло табаком.
В глубине, возле занавешенного прохода в заднюю комнату, стоял деревянный индеец, от былого великолепия которого остались только мазки краски на голом дереве.
Куда хуже выглядел мертвец, лежащий между прилавком и полками, ибо, в отличие от индейца, он жестоко пострадал не от времени, а от рук убийцы. Голова и лицо представляли собой кровавое месиво, а руки обхватывали большую прямоугольную банку, судя по этикетке «MIX[39] С», используемую для хранения трубочного табака и взятую из ряда аналогичных банок на одной из верхних полок.
— На него напали сзади вот здесь, — обратился Эллери к Сторку, указывая на засыхающую лужицу у ног деревянного индейца, — вероятно, когда он за чем-то направлялся в заднюю комнату. Должно быть, убийца бросил его, сочтя мертвым, но он не был мертв, так как кровавый след тянется от индейца за прилавок, где сейчас находится труп. Картина абсолютно ясная. Когда убийца ушел, несчастный каким-то образом — не спрашивайте меня, каким именно! — умудрился проползти до этого места, несмотря на страшные раны, дотянуться до табачной банки и снять ее с полки, прежде чем умереть.
— Мне тоже так показалось, — согласился Сторк.
— Могу я обследовать банку?
— Да, здесь все уже обработали.
Эллери взял банку у мертвеца, который, казалось, был склонен сопротивляться, и поднял крышку. Банка была пуста. Позаимствовав у Сторка лупу, Эллери заглянул внутрь.
— В этой банке никогда не было табака, Сторк, — заявил он вскоре. — Под лупой не видно ни крупинки, даже в углах.
Сторк промолчал, и Эллери повернулся к полкам. На той из них, с которой мертвец снял банку с этикеткой «MIX С», стояли еще девять банок. Этикетки на них гласили: «MONK'S SPECIAL», «BARTLEBY MIXTURE», «SUPERBA BLEND», «MIX А», «МIX В» (далее следовало пустое место, где, очевидно, стояла «MIX С»), «KENTUCKY LONG CUT», «VIRGINIA CRIMP», «LORD CAVENDISH» и «MANHATTAN MIX».
— Эти девять банок не пустые, — сказал Сторк, прочитав мысли Эллери. — Каждая содержит тот сорт, который указан на этикетке.
Эллери присел на корточки возле трупа. Удивительно мускулистое тело мужчины лет сорока с небольшим, чеканными англосаксонскими чертами лица и тем, что ранее было лысой макушкой, обрамленной рыжеватыми волосами, по традиции британских торговцев табачными изделиями, было облачено в доходящий до колен халат.
— Насколько я понимаю, — промолвил Эллери, — это М. Меррилиз Монк или его прямой потомок.
— Ни тот ни другой, — с горечью отозвался Сторк. — Он считался одним из лучших наших оперативников, и не упоминайте его рядом с Монком. Дед и отец Монка были респектабельными торговцами табаком, но нынешний представитель семейства — предатель, который превратил эту лавку в тайник для получения и передачи информации и секретных материалов иностранным агентам.
Мы вышли на Монка только недавно и установили за лавкой круглосуточное наблюдение, но не смогли опознать вражеских агентов в приходящих туда посетителях. Потом нам повезло — во всяком случае, мы так думали. Один из наших людей в Сиэттле, Хартмен, оказался точной копией этой крысы Монка. Поэтому мы привезли Хартмена с Западного побережья, натаскали его как следует для роли Монка, а затем среди ночи арестовали Монка, подменили его Хартменом и отозвали наших людей снаружи, дабы предоставить Хартмену свободу действий. Он знал, что идет на риск.
— Знал, но это его не уберегло. — Эллери задумчиво смотрел на изуродованное тело Хартмена. — Сколько времени он играл роль Монка?
— Пятнадцать дней. И никто из агентов не появлялся — Хартмен был в этом уверен. Свободное время он проводил в задней комнате, снимая на микропленку магазинный гроссбух с именами сотен клиентов Монка, номерами их счетов и адресами. И хорошо сделал, так как убийца забрал с собой гроссбух. А сегодня утром, — печально продолжал Сторк, — Хартмен сообщил по телефону, что обнаружил в списках клиентов двух иностранных агентов — каким образом, мы, вероятно, никогда не узнаем, так как он не успел объяснить. В этот момент пришел покупатель, и ему пришлось положить трубку. А когда вечером мы выбрали безопасное время, чтобы встретиться с ним, то обнаружили его убитым. Должно быть, один или оба агента посетили лавку, когда Хартмен собирался закрываться, и опознали в нем двойника.
— Вероятно, у них был какой-то сигнал, о котором Хартмен не знал. — Эллери уставился на пустую табачную банку. — Сторк, почему вы обратились ко мне?
— Причина у вас перед глазами.
— Эта банка? Она почти наверняка служила тайником для того, что доставляли Монку для последующей передачи. Но если во время нападения на Хартмена там находились какие-то секретные материалы, убийца или убийцы забрали их.
— Вот именно, — кивнул Сторк. — Это означает, что Хартмен сделал сверхчеловеческое усилие, стараясь снять с полки
— Очевидно, он пытался сообщить вам что-то.
— Конечно, — нетерпеливо отозвался Сторк. — Но что? Вот чего мы не можем понять, Эллери, и вот почему я обратился к вам. У вас есть какие-нибудь идеи?
— Да, — сказал Эллери. — Он сообщал вам, кто из клиентов иностранные агенты.
