— Прошу прощения? О, просто так, сэр. Мне там нравится; вокруг такая тишь и благодать. Я не рассчитывал кого-либо там увидеть. Разумеется, я знаю свое место, если так можно выразиться, сэр...
— Но вы там кого-то увидели?
— Да, сэр. Мистера Корта и мистера Марко.
— Который был час?
— Кажется, чуть позже девяти, сэр.
— Они разговаривали? Вы слышали, что они говорили?
— Да, сэр. Они... э... ссорились, сэр.
— Так вы, черт побери, подслушивали! — гневно воскликнул Корт. — Шпион.
— Никак нет, сэр, — возразил Тиллер невозмутимым голосом. — Я не мог не слышать, так как вы и мистер Марко разговаривали очень громко.
— Вы должны были уйти, черт вас побери!
— Я боялся, что вы меня услышите...
— Не обращайте внимания, — вмешался Молей. — Из-за чего они ссорились, Тиллер?
— Из-за мисс Розы.
— Роза! — едва не задохнулась миссис Годфри, повернувшись к дочери, которая залилась краской.
— Хорошо, хорошо! — с нажимом произнес Корт. — Полагаю, дело вышло наружу, раз этот любитель совать нос куда не следует все растрезвонил. Я вправил мозги этому чертовому жиголо! Я сказал ему, что если он еще раз попробует прикоснуться к Розе, то я...
— То вы? — негромко повторил Молей, когда Корт замолчал.
— Кажется, — спокойно произнес Тиллер, — мистер Корт грозил побоями.
— О, — разочарованно протянул Молей. — Значит, мистер Марко досаждал мисс Годфри, Корт?
— Роза, — прошептала мисс Годфри, — ты никогда мне не говорила...
— О, вы все просто невыносимы! — воскликнула Роза, вскакивая. — А что касается тебя, хитрюга Корт, то не смей даже говорить со мной! Какое право ты имел... ссориться с Джоном... да, с Джоном... из-за меня. Он не досаждал мне! Любая вольн... все, что было между нами, было с моего согласия, можешь быть в этом уверен!
— Роза, — жалобно начал молодой человек, — это...
— Не желаю говорить с тобой! — В ее голубых глазах сверкнул гневный вызов, и она гордо вздернула голову. — Если хотите знать, вы все... да, и ты, мама!.. Джон просил меня выйти за него замуж!
— Зам... — Миссис Годфри потеряла дар речи.
— И я... я почти согласилась, — более тихим голосом добавила Роза. — Не окончательно, но...
И тут произошло нечто совершенно неожиданное. Миссис Констебль заерзала на стуле и впервые за все время хрипло произнесла:
— Дьявол! Хитрый, грязный, бессердечный дьявол. Я это предвидела. Как вы были слепы, миссис Годфри. Если бы у меня была дочь... Он снова прибег к своим старым, испытанным фокусам... — Неожиданно она резко замолчала, при этом ее застывшее лицо даже не дрогнуло.
Нечто вроде страха промелькнуло в глазах Розы. Миссис Годфри смотрела на нее во все глаза, прикрыв рот рукой, смотрела на эту высокую смуглую девушку, которая была ее дочерью, словно видела ее впервые.
Лицо Корта стало серым, однако он с достоинством произнес:
— Я не думаю, что мисс Годфри отдает себе отчет, во что она позволила себя вовлечь, инспектор. Я и сам могу рассказать вам, ибо в противном случае об этом расскажет Тиллер... поскольку он, кажется, торчал там достаточное время, чтобы слышать все до конца. Марко сказал мне то же самое, что сказала сейчас мисс Годфри: что он сделал ей предложение в пятницу, и что она почти приняла его, и что он настолько уверен в исходе, что все уже спланировал. Они собирались сбежать на следующей неделе и пожениться. — Он слегка вздрогнул.
— Я никогда... — пролепетала Роза, — он не должен был...
— Он также сказал, — тихо продолжил Корт, — что ему все равно, донесу ли я об этом мистеру или миссис Годфри или всему миру; они любят друг друга, и ничто не в силах остановить их. Кроме того, заявил он, Роза сделает все, что он скажет. Он также сказал, что я глупец, который путается у него под ногами, выскочка и желторотый птенец. Он еще много чего наговорил, не столь невинного. Верно, Тиллер?
— Совершенно верно, мистер Корт, — кивнул Тиллер.
— Кажется, я его здорово разозлил; не думаю, что он говорил бы со мной так откровенно и так легко вышел бы из себя, не будь он чем-то сильно взволнован. Я пришел в такое бешенство, что бросился прочь; кажется, я бы его убил, если бы остался там еще на несколько минут.
Роза неожиданно тряхнула головой и, не сказав ни слова, направилась к двери. Молей молча проводил ее взглядом.
— Сделал предложение, — с горечью выговорила миссис Констебль. — Какое благородство с его стороны. — Больше она ничего не сказала.
— Ну что ж. — Инспектор Молей распрямил плечи. — Ну и кашу вы тут заварили. Как бы там ни было, вы и Марко вернулись в гостиную.
— Не знаю насчет Марко, потому что я отправился бродить вокруг, поскольку был слишком взбешен, чтобы вернуться к игре. Я тупо продолжал искать Розу. А когда немного поостыл и вернулся обратно где-то около половины одиннадцатого, то нашел Марко как ни в чем не бывало сидящим за столом.
— Что произошло потом, Тиллер? — спросил Молей.
Тиллер деликатно прокашлялся, прикрыв рот рукой.
— Мистер Корт убежал по дорожке, как он и сказал; я слышал, как он немного позже застучал каблуками по ступеням, ведущим к дому. Мистер Марко какое-то время оставался на террасе, что-то сердито бормоча. Потом я увидел, как он — свет на террасе был включен, сэр, — поправил костюм (он был во всем белом, сэр), пригладил волосы, расслабил ворот и попытался изобразить улыбку, после чего выключил свет и покинул террасу. Мне показалось, что он направился прямо к дому, сэр.
— Точно к дому? Вы пошли за ним?
— Да, сэр.
— Вы хороший наблюдатель, Тиллер, — заметил, улыбаясь, Эллери, который не отрывал глаз от вежливого лица маленького человечка. — Превосходный отчет. Кстати, кто здесь отвечает на телефонные звонки?
— Обычно помощник дворецкого, сэр. Панель переключения находится во внутреннем холле, сэр. Мне кажется...
Молей приложил губы к уху Эллери и прошептал:
— Мой человек уже побеседовал с помощником дворецкого. И с другими постоянными слугами тоже. Никто не припомнил телефонного звонка в тот период времени, когда мог звонить Кидд. Но это ничего еще не значит; они могут лгать или не помнить.
— Или тот, кому звонили, ждал звонка, — тихо предположил Эллери, — у панели переключения... Благодарю, Тиллер.
— Не за что, сэр. Спасибо, сэр. — Тиллер быстро посмотрел на него и отвел взгляд, от которого, казалось, ничего не могло ускользнуть.
— Надеюсь, моя дорогая Стелла, — ядовито бросил Уолтер Годфри из своего кресла в углу, на котором восседал словно маленький злобный король на троне, — что ты удовлетворена творением собственных рук. — И он, поднявшись, последовал за своей дочерью из гостиной. Что он имел в виду своей напыщенной тирадой, никто — по крайней мере, миссис Годфри, которая сидела подавленная и сломленная, — не мог бы объяснить.
Детектив, которого инспектор звал Сэм, торопливо вошел из патио и что-то негромко сказал инспектору. Молей неохотно кивнул, потом сердито глянул на Эллери и судью Маклина, которые все это время чопорно стояли в углу, и вышел из комнаты.
Напряжение в гостиной мгновенно ослабло, как если бы вырубили электрический ток. Джозеф А. Мунн молча двинул правой ногой и сделал глубокий бесшумный вздох. Горгонообразное лицо миссис Констебль приняло почти человеческое выражение, ее могучие плечи содрогнулись. Миссис Мунн поднесла
