Потерянный герцог Уиндхэм (The Lost Duke of Wyndham)

— Вы думаете, что я безумен.

— О, да, — сказала она, и он наслаждался ее голосом, омывшим его своим теплом.

— Это требуется уточнить. — Он повернулся к старой леди. – В семье были безумцы?

— Конечно, нет, — резко ответила герцогиня.

— Прекрасно, какое облегчение. Нет, — добавил он, — этак я признаю связь с вами. А я не думаю, что желал бы быть связанным с такими головорезами, как вы. Так–так. Даже я никогда не прибегал к похищению. — Он наклонился вперед, как будто открывая мисс Эверсли очень важный секрет. — Это — плохой тон, знаете ли.

И ему показалось — о, как прекрасно — что ее губы слегка дернулись. У мисс Эверсли было чувство юмора. Она стала вдвое привлекательнее.

Он улыбнулся ей. Он знал, как это надо делать. Он точно знал, как улыбнуться женщине, чтобы заставить ее почувствовать что–то такое глубоко внутри.

Он улыбнулся ей. И она покраснела.

Это заставило его улыбнуться еще шире.

— Достаточно, — приказала старая леди.

Он притворился, что не понял.

— Вы о чем?

Он смотрел на нее, на эту женщину, которая, вероятнее всего, была его бабушкой. Ее лицо было стянуто и морщинисто, углы ее рта опущены под весом вечно хмурого взгляда. Он подумал, что она выглядела бы недовольной, даже если бы улыбнулась. Даже если, так или иначе, ей удалось бы заставить свой рот сложиться полумесяцем в правильном направлении…

Нет, решил он. Это не сработало бы. Она никогда не справилась бы с этим. Она, вероятно, умерла бы от натуги.

— Оставьте мою компаньонку в покое, — сказала герцогиня кратко.

Он наклонился к мисс Эверсли, усмехнувшись ей, даже притом, что она весьма решительно отводила взгляд.

— Я побеспокоил Вас?

— Нет, — быстро она сказала. – Конечно, нет.

Что, возможно, было недалеко от истины, но кто он такой, чтобы придираться?

Он возвратился к старой леди.

— Вы не ответили на мой вопрос.

Она властно подняла бровь. Ах, подумал он без всякого сарказма, так вот от кого у него эта привычка.

— Что Вы планируете сделать со мной? – спросил он.

— Сделать с Вами. – Повторила она его слова с любопытством, как если бы посчитала их безумно странными.

Он повторил ее движение бровью, задаваясь вопросом, признает ли она жест.

— Существует достаточно много вариантов.

— Мой дорогой мальчик, — начала она. Ее тон был величественен. Снисхождение. Это выглядело так, словно он нуждался в том, чтобы понять, что он должен целовать ей туфли. — Я собираюсь подарить Вам мир.

***

Грейс почти удалось восстановить свое самообладание, когда разбойник после долгого и вдумчиво– хмурого взгляда, обращенного к вдове, сказал:

— Я не уверен, что Ваш мир меня заинтересует.

Взрыв испуганного смеха вырвался из ее горла. О, святые небеса, глядя на вдову, можно было подумать, что она готова плеваться от негодования.

Грейс прижала руку ко рту и отвернулась, делая вид, что не заметила, как усмехнулся ей разбойник.

— Извините, — сказал он вдове без всякого намека на раскаяние в голосе. – А могу я взамен получить ее мир?

Грейс резко повернула голову, чтобы увидеть, как он кивает в ее направлении. Он пожал плечами.

— Вы мне нравитесь больше.

— Вы бываете серьезны? – рассердилась вдова.

А затем он изменился. Его тело не перестало сутулиться, но Грейс почувствовала, как воздух вокруг него начал закручиваться от напряжения. Он был опасным человеком. Он хорошо это скрывал за своим ленивым очарованием и наглой улыбкой. Но он не тот человек, который позволит себя обманывать. Она была уверена в этом.

— Я всегда серьезен, — сказал он, его глаза не отрывались от вдовы. – Было бы неплохо, если бы Вы приняли это во внимание.

— Я так сожалею, — прошептала Грейс, слова вырвались прежде, чем она осознала их смысл. Серьезность ситуации неимоверно тяготила ее. Она так волновалась за Томаса. Что все это будет означать для него. Но в данный момент двое мужчин в доме, где она жила, были пойманы в эти сети.

И независимо от того, кем был этот мужчина, кем бы он ни был, он не заслуживал этого. Возможно, он захотел бы жить, как Кэвендиш, с его богатством и авторитетом. Большинство мужчин захотело бы. Но он заслуживал выбора. Все заслуживали выбора.

Тогда она посмотрела на него, заставляя себя поднять свои глаза к его лицу. Она избегала его пристального взгляда столько, сколько могла, но внезапно почувствовала себя неприятно из–за своей трусости.

Он, должно быть, ощутил, что она наблюдает за ним, потому что вдруг повернулся. Его темные волосы упали вперед на его лоб, и его глаза — яркого оттенка болотного зеленого цвета — потеплели.

— Вы действительно нравитесь мне больше, — прошептал он, и она подумала, надеялась? — что видела вспышку уважения в его пристальном взгляде.

А затем, быстрый как вспышка, момент исчез. Его рот снова сложился в дерзкую полуулыбку, и он перевел сдерживаемое дыхание прежде, чем произнес:

— Это — комплимент.

На конце ее языка вертелось слово “ Спасибо», произнесенное, оно показалось смешным. Тогда он пожал одним плечом, как будто это было все, чем он мог быть обеспокоен, и добавил:

— Конечно, смею предположить, что единственный человек, которого я хотел бы видеть меньше, чем нашу уважаемую графиню…

— Герцогиню, — поправила вдова.

Он сделал паузу, вежливо позволив ей бросить надменный взгляд, затем вновь повернулся к Грейс.

— Как я уже сказал, единственный человек, которого я хотел бы видеть меньше, чем ее, — он кивнул в сторону вдовы, даже не удостоив ее взглядом, — это французский солдат, стало быть, это не такой уж[i] большой комплимент, но я, действительно, хотел, чтобы Вы знали, что это было сказано искренне.

Грейс пыталась сдержать улыбку, но он все время смотрел на нее так, словно они обменивались шутками, только они двое, и она знала, что это вдвойне злило герцогиню. Взгляд, брошенный на нее, подтвердил это, вдова выглядела даже более холодной и расстроенной, чем обычно.

Грейс вновь повернулась к разбойнику, из чувства самосохранения, из–за чего же еще. Вдова проявляла все признаки надвигающейся бурной деятельности, а после прошлой ночи Грейс знала, что герцогиня слишком опьянена идеей ее давно потерянного внука, чтобы сделать его целью этой деятельности.

— Как Ваше имя? — спросила его Грейс, так как это казалось самым очевидным вопросом.

— Мое имя?

Грейс кивнула.