поражена тем, как он похож на Тернера, когда тот был моложе. Уинстону двадцать, на год старше Тернера, когда Миранда влюбилась в него.
Когда они в первый раз встретились, исправила она себя. Она не влюбилась. Она просто так думала. Теперь она это понимала.
* * * * *
Тернер плохо спал, но это его не удивило: он редко хорошо спал в последнее время. И на этот раз, когда он проснулся, то был раздражен и зол, главным образом на себя.
О чем, черт возьми, он думал? Поцеловать Миранду Чивер. Девушку, которая была ему почти как младшая сестра. Он был сердит, и, возможно, слегка перепил, но это не могло оправдать его отвратительное поведение. Летиция убила в нем многое, но ей Богу, он все еще оставался джентльменом. Иначе, что еще оставалось?
Он даже не хотел ее. Не на самом деле. Он знал, что такое желание, знал мучительную потребность обладать, но то, что он ощущал к Миранде…
Хорошо, он не мог этого понять, но это не было желание.
Это из-за ее огромных карих глаз. Они видели все. Они огорчали его. Так было всегда. Даже ребенком, она казалась странно мудрой. Когда он стоял там, в кабинете своего отца, почувствовал себя открытым, прозрачным. Она была юной, только из классной комнаты, но все же видела его насквозь. Это приводило его в бешенство, поэтому он набросился на нее единственным способом, который пришел ему в голову в тот момент.
Ничего хуже и придумать нельзя было.
И теперь он оказался перед необходимостью приносить извинения. Боже, мысль об этом была невыносима. Было бы намного легче притвориться, что ничего не произошло и избегать ее всю оставшуюся жизнь, но это было невозможно, если он хочет продолжать общаться со своей сестрой. И помимо этого, он надеялся, что в нем осталось еще хоть немного благопристойности.
Летиция убила в нем все, что было хорошего и чистого, но кое-что все же осталось. Если джентльмен обидел леди — джентльмен приносит извинения.
К тому времени, когда Тернер спустился к завтраку, его семья уже удалилась, что его прекрасно устраивало. Он быстро проглотил несколько чашек кофе, поглощая этот напиток, как епитимью, и даже не вздрагивал, когда горячий и горький напиток прожигал его насквозь.
— Будете что-нибудь еще?
Тернер взглянул на лакея, который его обслуживал.
— Нет, — сказал он. — Не сейчас.
Лакей отошел от стола, но из комнаты не вышел, и в тот момент Тернер решил, что пришло время покинуть Хейвербрикс. Здесь было слишком много людей. Черт, его мать, вероятно, дала указания слугам, что бы они следили за его каждым движением.
Все еще хмурясь, он встал из-за стола и направился в холл. Он прикажет своему камердинеру, что они поспешно уезжают. Через час все будет готово. Все, что оставалось сделать, так это найти Миранду и закончить с этим неприятным делом. Таким образом, он сможет вернуться в свой дом и спрятаться от всех…
Смех.
Он оглянулся. Уинстон и Миранда заходили в дом, румяные и оживленные от солнца и свежего воздуха.
Тернер приподнял бровь и остановился, ожидая, когда они его заметят.
— …и вот так, — говорила Миранда, явно заканчивая какой-то рассказ, — я оказалась права, что Оливии нельзя было доверять с шоколадом.
Уинстон смеялся, тепло глядя на девушку.
— Ты изменилась, Миранда.
Они мило покраснела.
— Я бы не сказала. В основном, просто подросла.
— Ты стала такая…
У Тернера свело зубы.
— А ты думал, что когда приедешь из школы, я останусь такой же, как и была?
Уинстон усмехнулся.
— Что-то вроде этого. Но я рад, что это не так, — он коснулся локона, который вылез из ее аккуратной прически. — Обещаю, что больше не буду дергать тебя за волосы.
Она снова покраснела, и больше терпеть это воркование Тернер не смог.
— Доброе утро, — громко сказал он, не потрудившись подойти ближе.
— Я думаю, что уже — день, — ответил Уинстон.
— Для непосвященного — возможно, — с насмешливой улыбкой парировал Тернер.
— Лондонское утро длится до двух часов дня? — холодно спросила Миранда.
— Только если предшествующий вечер привел к неутешительным последствиям.
— Тернер, — укоризненно воззвал Уинстон.
Тернер пожал плечами.
— Мне нужно кое-что сказать мисс Чивер, — сказал он, не глядя на брата. Миранда открыла рот — от удивления, предположил он, а возможно, и от гнева тоже.
— Я думаю, что Миранда… — начал Уинстон.
Тернер смотрел Миранде в глаза.
— Скажешь мне, когда будешь ехать домой. Я тебя провожу.
Уинстон недовольно скривился.
— Послушай, — сказал он натянуто. — Она — леди, и необходимо поинтересоваться ее желанием на этот счет.
Тернер повернулся к брату и смерил его недовольным взглядом, от чего молодой человек совершенно сник. Он снова взглянул на Миранду и повторил:
— Я тебя провожу домой.
— Я хочу…
Он сердито зыркнул на нее, и она согласилась с поклоном.
— Конечно, милорд, — при этих словах она сердито поджала губы. Затем повернулась к Уинстону. — Он хочет обсудить старинную рукопись с моим отцом. Я совсем об этом забыла.
Умница Миранда. Тернер чуть не улыбнулся.
— Тернер? — с сомнением сказал Уинстон. — Старинная рукопись?
— Это — моя новая страсть, — вежливо пояснил Тернер.
Уинстон посмотрел на него, потом на Миранду, а потом снова на Тернера и сдался с вымученным поклоном.
— Очень хорошо, — сказал он. — Спасибо за приятно проведенное время, Миранда.
— Тебе тоже, — сказала Миранда, и по тону ее голоса, Тернер понял, что она совершенно искренна.
Тернер не сходил со своего места между двумя молодыми людьми, за что получил от Уинстона раздраженный взгляд, прежде чем юноша спросил:
— Мы еще увидимся, до того, как мне нужно будет вернуться в Оксфорд?
— Очень на это надеюсь. У меня нет никаких планов на несколько следующих дней, и…
Тернер зевнул.
Миранда прокашлялась.
— Я думаю, что можно что-нибудь придумать. Возможно, вы с Оливией сможете приехать на чай.
— С удовольствием.
Тернер перенес свой интерес на ногти и стал их рассматривать со скучающим выражением на
