этого не хотел. Он не хотел остаться опять один. Еще оставалось двадцать минут до полуночи. А еще он хотел, чтобы она разозлилась так же, как он, так же, как он был зол последние несколько лет.
— Скажи же мне, мисс Чивер, — прошептал он, касаясь ее подбородка пальцами. — Тебя когда-нибудь целовали?
Глава 2
Не было бы преувеличением сказать, что Миранда мечтала об этом моменте в течение многих лет. И в ее мечтах всегда казалось, что она знала, что сказать. Но действительность показала, что она не может выдавить из себя ничего членораздельного, а только уставиться на него, затаив дыхание. В буквальном смысле слова — не дыша.
Забавно, она всегда считала, что затаить дыхание — это метафора. Затаив дыхание. Не дыша.
— Думаю, что нет,— тем временем продолжил он.
Его голос слабо пробивался сквозь безумно роящиеся в ее голове мысли. Она должна бежать, но тем не менее замерла, как статуя. Она не должна этого делать, но хотела, по крайней мере, думала, что хотела, с тех пор как ей исполнилось десять, хотя, конечно, что она могла толком хотеть, ничего не зная о том, что надо желать…
И его губы коснулись ее.
— Чудесно, — прошептал он, прокладывая нежные, обольстительные поцелуи по ее щеке.
Она почувствовала себя так, как будто очутилась на небесах. Она точно знала, что никогда раньше у нее не было такого. Тело окатила горячая волна странной напряженности, непонимания, как реагировать, и реагировать ли вообще, поэтому она стояла, замерев, принимая его поцелуи, пока его горячие губы не достигли ее рта.
— Открой рот, — велел он, и она послушалась, потому что он был Тернером, а она всегда его хотела. Не правда ли?
Его язык проник внутрь ее рта, а затем он сильнее прижал ее к себе. Его руки были требовательны, его рот настойчив, а затем она осознала, что так не правильно. Это не было моментом, о котором она мечтала в течении многих лет. Он не хотел ее. Она не понимала, почему он целовал ее, хотя и не желал ее. И, конечно же, он не любил ее. В его поцелуе не было доброты.
— Ответь на поцелуй, черт тебя побери,— потребовал он и прижал свои губы с большей настойчивостью. Жестко, сердито. И тут Миранда испугалась.
— Нет,— попыталась сказать она, но ее голос не был услышан. Его руки крепко прижимали ее к его телу. Она не понимала, как она одновременно могла хотеть этого и не хотеть; как он мог вызывать покалывание во всем теле и в тоже время страх; как она могла в этот момент любить и ненавидеть его с одинаковой силой.
— Нет, — снова сказала она, со всей силой упираясь руками в его грудь и отталкивая. — Нет!
Он резко отступил, без малейшего разочарования или желания задержаться.
— Миранда Чивер, — протяжно проговорил он. — Кто бы мог подумать?
И тут она дала ему пощечину.
Его глаза сузились, но он ничего не сказал.
— Почему ты сделал это? — требовательно спросила она, внутренне дрожа.
— Поцеловал тебя? — он пожал плечами. — А почему бы и нет?
— Ну уж нет, — отрезала она, с испугом заметив в своем голосе боль. Она хотела быть разъяренной. Или, хотя бы, казаться разъяренной. Она хотела снова ударить его. — Ты так легко не отделаешься. Ты не имеешь такой привилегии.
Проклятье, он засмеялся в ответ.
— Весьма интересный выбор слов.
— Прекрати немедленно, — закричала она. Он не хотел говорить о том, что ей было жизненно необходимо, и она ненавидела его за это. — Почему ты поцеловал меня? Ты же не любишь меня.
Она сжала руки, до боли вонзив ногти в ладони. Глупая, глупая девчонка. Зачем она это сказала?
Но он ничего не понял и только улыбнулся.
— Я забыл, что тебе только девятнадцать лет, и ты еще не понимаешь, что для поцелуев любовь не обязательна.
— Я не думаю, что даже нравлюсь тебе.
— Ерунда. Конечно, нравишься, — он моргнул, как будто пытался вспомнить, так ли это на самом деле. — Но, действительно, я не люблю тебя.
— Потому что я не Летиция, — прошептала она.
В тот же момент, он схватил ее за плечо и сильно, едва ли не до боли, сжал его.
— Никогда больше не упоминай ее имя. Слышишь меня?
Миранда в отчаянии смотрела в его глаза, наполненные яростью.
— Извини, — быстро сказала она. — Пожалуйста, позволь мне уйти.
Но он не отпустил ее. Он ослабил немного руку, и остался стоять неподвижно, уставясь на нее. Сквозь нее. Как будто на призрака. Призрака Летиции.
— Тернер, пожалуйста, — прошептала Миранда. — Ты причиняешь мне боль.
От этих слов он словно очнулся, и отошел.
— Прости, — сказал он, не глядя на нее. Он обращался в сторону — к окну? К часам? — Приношу свои извинения. За то, что набросился на тебя. Да, за все.
Миранда судорожно сглотнула. Ей следует уйти. Она должна была бы снова ударить его, но он делал ее слабой, и она не смогла себя сдержать, когда сказала:
— Мне очень жаль, что она сделала тебя несчастным.
Его взгляд вернулся к ее лицу.
— Сплетни проникают и в классную комнату, не так ли?
— Нет! — отрицала она. — Это то… я сама хотела это сказать.
— О?
Она принялась сосредоточенно думать, покусывая губу. Что сказать? Конечно, она слышала сплетни. Но и видела все своими глазами. Он был так влюблен на своей свадьбе. Его глаза сияли любовью, когда он смотрел на Летицию, и весь остальной мир для него не существовал. Это было, как будто их было двое в своем собственном пространстве, и больше никого. Миранда же только наблюдала со стороны.
А потом она снова увидела его, изменившегося.
— Миранда, — напомнил он, что ждет объяснения.
Она решилась и тихо сказала:
— Любой, кто был раньше знаком с тобой, мог бы сказать, что ты не был счастлив в браке.
— Почему? — настаивал он.
Было что-то такое в его глазах, что Миранда не смогла ничего сказать, кроме правды.
— Ты всегда смеялся, — мягко сказала она. — А когда ты смеялся, твои глаза сияли.
— А теперь?
— Теперь — они холодные и жесткие.
Он закрыл глаза, и на мгновение Миранда подумала, что он чувствует боль. Но затем он внимательно взглянул на нее, уголок его рта скривился в подобии улыбки.
— Понятно,— он облокотился о книжный шкаф.— Признайся мне, мисс Чивер, когда ты успела стать такой проницательной?
Миранда почувствовала в горле горечь от разочарования. Его демоны победили снова. В течение того момента, когда он стоял с закрытыми глазами, ей показалось, что он услышал ее. Не слова, а смысл, который был в них заложен.
— Я всегда была такой, — сказала она. — Ты всегда об этом говорил, когда я была младше.
