— Вернее, что я не сделал. Или не собирался делать. — Он небрежно пожал плечами. — Мне сказали, что вы с Оливии будете иметь успех, если я предложу свою поддержку.
— Я думаю, что Оливия будет иметь успех, даже если бы была внебрачным ребенком без гроша в кармане.
— По поводу тебя у меня также нет никаких беспокойств, — сказал Тернер, улыбаясь в несколько раздражающе-дружелюбной манере. Затем он нахмурился.
— И чем же это моя мать могла шантажировать меня, расскажи.
Миранда улыбнулась. Ей нравилось, когда он смущался.
Казалось, он всегда контролировал себя с ней, в то время как ее сердце билось в три раза быстрее при виде него. К счастью годы помогли ей справиться с собой. Если бы она не знала его так долго, то сомневалась бы, что смогла бы так беседовать с ним. Кроме того, он, конечно, подозревал бы ее, если бы она становилась косноязычней при встрече с ним.
— О, даже не знаю. — Она сделала вид, что задумалась. — Может, историями из твоего детства или чем-нибудь подобным.
— Попридержите язык, мисс. Я был совершенным ангелом.
Ее брови взметнулись вверх
— Ты думаешь, что меня легко одурачить.
— Нет, только слишком вежливой, чтобы мне возразить.
Миранда закатила глаза и повернулась к толпе. Оливия в окружении привычной для нее толпы поклонников занимала немалое пространство в зале.
— Для Ливви это так естественно, не так ли? — сказала она.
Тернер согласно кивнул.
— Где все твои поклонники, мисс Чивер? Мне как-то трудно поверить, что у тебя нет ни одного?
Миранда залилась румянцем от его комплимента.
— Полагаю, где-то один или два есть. У меня тенденция превращаться в предмет интерьера, когда рядом находится Оливия.
Он с недоверием посмотрел на нее.
— Покажи мне свою танцевальную карточку.
Она неохотно передала ему карточку. Он бегло просмотрел ее, затем вернул.
— Это правда, — сказал он. — Она почти пустая.
— Большинство записей нашло свое место там только потому, что я стояла рядом с Оливией.
— Не будь глупой. Из-за этого не стоит огорчаться.
— А я не огорчаюсь, — сказала, она удивленная, что он так подумал. — Разве я выгляжу огорченной?
Он отступил и внимательно посмотрел на нее.
— Нет, нет. Не выглядишь. Как странно!
— Странно?
— Никогда не встречал леди, которая бы не хотела окружения гогочущих потенциальных женихов на балу.
Миранда рассердилась, услышав снисходительность в его голосе, и не совсем сумела скрыть дерзость в голосе.
— Ну, а теперь встретил.
Он засмеялся.
— Дорогая моя девочка, как же ты собираешься найти себе мужа с таким отношением? О, только не смотри на меня так, как будто я тебя опекаю.
Он заставил ее сильнее заскрежетать зубами.
— Ты ведь сама говорила мне, что собираешься найти себе мужа в этом сезоне.
Он был прав, черт бы его побрал! У нее не было другого выбора, как сказать:
— Не называй меня «дорогой девочкой», пожалуйста!
Он усмехнулся.
— Почему, мисс Чивер? Неужели в тебе обнаруживается чуточку характера.
— У меня всегда был характер, — огрызнулась она.
— По-видимому, это так, — сказал он, так же улыбаясь, что было еще более раздражающим.
— Я думала, что тебе предназначено быть угрюмым и подавленным, — проворчала она.
Он пожал плечами.
— Ты, кажется, выявляешь лучшее во мне.
Миранда пронзила его острым взглядом. Неужели он забыл ночь похорон Летиции.
— Лучшее? — Она слега растягивала слова. — Неужели?
Он имел приличие, чтобы смутиться.
— Порой худшее. Но сегодня только лучшее. — Увидев ее удивленно поднятые брови, он добавил. — Я здесь, чтобы выполнить перед тобой свой долг.
Долг. Какое грубое, обидное слово.
— Дай мне обратно свою танцевальную карточку, если не против.
Она протянула ее ему. Это была нарядная штуковина с причудливым узором и маленьким карандашом, привязанным ленточкой к углу.
Глаза Тернера пробежались по ней, затем сузились.
— Почему ты оставила свои вальсы свободными? Мать вполне определенно сказала мне, что обеспечила для вас обеих разрешение на вальс.
— О, не то чтобы… — Она на мгновение стиснула зубы, пытаясь справиться с краской смущения, которая, как она была уверена, покроет ее лицо в любую секунду. — Только… ну… в общем… Если ты хочешь знать…
— Ну же, мисс Чивер.
— Почему ты всегда зовешь меня «мисс Чивер», когда подшучиваешь надо мной?
— Чепуха! Я также называю тебя «мисс Чивер», когда браню.
Ну, это уже было лучше!
— Миранда!
—Ничего! — проворчала она.
— Кое-что вполне очевидно. Ты…
— О! Очень хорошо! Если ты хочешь знать, я надеялась, что ты пригласишь меня на вальс.
Он отступил, глаза выдавали его изумление.
— Или Уинстон, — сказала она быстро, потому что это было безопасно, или, по крайней мере, создаст меньше вопросов.
— Мы взаимозаменяемы, так? — прошептал он.
— Нет. Конечно, нет. Но я не так искусна в вальсе. На первое время, на публике я хотела потанцевать с кем-нибудь из тех, кого знаю, — сказала она, поспешно импровизируя.
— С кем-нибудь, кто не будет смертельно обижен, если ты отдавишь ему пальцы на ногах?
— Что-то вроде этого, — пробормотала она. Как получилась, что она попала в такой переплет. Он мог догадаться, что она любит его или же упрекнуть ее в глупости из-за боязни танцевать на публике.
Но Тернер, благослови Господи его душу, просто сказал:
— Почту за честь потанцевать с тобой вальс. — Он взял маленький карандаш и написал свое имя на карточке. — Ты должна мне свой первый вальс.
— Спасибо. Буду ждать.
— Хорошо. Так же, как и я. Могу я записать и следующий танец. Я не знаю никого здесь, с кем бы мог заставить себя вести беседу во время вальса более четырех минут.
— Я не знала, что я такая простая, — сказала она, гримасничая.
— Нет. Ты не такая, — уверил он ее. — А все остальные — да. Вот возьми. Я записал себя на следующий вальс. Я не могу танцевать с тобой больше двух танцев.
«О, небеса!» — подумала Миранда кисло. Кто бы мог подумать, что он боялся танцевать с ней. Но она знала, что ожидало ее, и поэтому натянуто улыбнулась ему и сказала:
