– Как она умерла?
Мэри слегка опустила веки и немного ссутулилась, возможно, от облегчения.
– Но ты уже слышала обо всем. От инфлюэнцы. Или какой-то легочной инфекции. Доктора не смогли сказать определенно.
– Да, верно, но…
Кейт оглянулась на Энтони. Тот ободряюще кивнул. Глубоко вздохнув, она продолжала:
– Я по-прежнему боюсь грозы и хочу понять почему. Я больше не желаю ничего бояться.
Мэри открыла было рот, но ничего не сказала и посмотрела на падчерицу. Лицо ее медленно бледнело, становясь почти прозрачным. В глазах плескалось страдание.
– Я и не представляла… подумать не могла, что ты…
– Я хорошо скрывала свои страхи, – мягко пояснила Кейт. Мэри рассеянно коснулась виска дрожащей рукой.
– Знай я об этом… наверное…
Пальцы легли на лоб и стали разглаживать морщинки.
– Наверное, сказала бы тебе правду, – решила она наконец. Сердце Кейт замерло.
Мэри тяжело вздохнула, прижимая пальцы к глазам. Выглядела она, как человек, страдающий тяжкой мигренью, словно боль разрывала череп изнутри.
– Послушай, – выдавила она, – я не сказала… потому… просто думала, что ты все забыла. Нехорошо, если человека нарочно заставляют вспомнить подобные вещи. Но очевидно, я ошиблась, иначе не боялась бы так. О, Кейт, мне ужасно жаль!
– Уверен, что вам не о чем жалеть, – мягко вставил Энтони.
Мэри испуганно вскинула голову, словно забыв о его присутствии.
– Неправда, – грустно покачала она головой. – Мне следовало позаботиться о ней. Следовало знать, что Кейт до сих пор страдает от своих страхов. Настоящая мать почувствовала бы ее терзания. Пусть не я дала Кейт жизнь, но все же старалась быть для нее истинной матерью…
– Так и было, – заверила Кейт. – Самой лучшей матерью.
Мэри обернулась к ней и долго молчала, прежде чем сказать странно глухим голосом:
– Тебе было всего три года, когда умерла твоя мать. В твой третий день рождения.
Кейт медленно опустила голову.
– Выходя замуж за твоего отца, я дала три обета. Первый – своему мужу. Поклялась быть его женой перед Богом и свидетелями. Но в сердце своем я дала еще два обета: один – тебе, Кейт. Стоило мне взглянуть на тебя, одинокую и несчастную девочку с огромными карими глазами, – а они были грустными, такими грустными, какие не должен иметь ни один ребенок, – как я поклялась, что буду любить и заботливо растить тебя, как собственное дитя.
Мэри вытерла глаза, с благодарностью приняв платок, протянутый ей Энтони, и едва слышно продолжала:
– Другой обет я дала твоей матери, когда навещала ее могилу.
– Верно, – печально улыбнулась Кет. – Я и сама не раз ходила с вами.
– Нет, милая. Это было еще до свадьбы. Я встала на колени перед ее надгробием и дала свой третий обет. Она была тебе хорошей матерью: так говорили все, и любой дурак мог видеть, как ты по ней тоскуешь. Поэтому я пообещала ей то же самое, что и тебе: быть хорошей матерью, любить и лелеять, как собственную плоть и кровь. – Она подняла голову, и Кейт увидела в прояснившихся глазах прямоту и искренность. – Мне хочется верить, что она спокойно спит в могиле. Вряд ли какая-нибудь мать может скончаться с миром, зная, что оставляет сиротой совсем маленького ребенка!
– О, Мэри, – прошептала Кейт.
Мэри грустно улыбнулась, прежде чем обратиться к Энтони.
– Вот почему, милорд, я раскаиваюсь. Мне следовало бы видеть, как она страдает.
– Но, Мэри, – запротестовала Кейт, – я и не хотела, чтобы вы видели. Пряталась в своей комнате. Под кроватью или в шкафу. Где угодно, лишь бы вы не узнали.
– Но почему, солнышко?
Кейт украдкой смахнула слезу со щеки.
– Понятия не имею. Наверное, не хотела волновать вас. А может, боялась показаться слабой.
– Ты всегда старалась быть сильной, – прошептала Мэри. – Даже когда была совсем крошечной.
Энтони сжал руку Кейт и взглянул на Мэри.
– Она сильная. И вы тоже. – Мэри долго смотрела на падчерицу, а потом продолжила: – Когда твоя мать умерла… понимаешь, меня там не было, но после свадьбы твой отец рассказал мне все. Он знал, что я уже любила тебя, и считал, что так я лучше пойму, как обращаться с тобой.
Твоя мать скончалась скоропостижно. По словам твоего отца, она заболела в четверг и умерла во вторник. Все это время лил дождь: одна из ужасных нескончаемых бурь, когда струи воды безжалостно бьют по земле, пока реки не выходят из берегов, а дороги становятся непроезжими. Он был уверен, что она выживет, если только прекратится дождь. Конечно, это глупое суеверие, но он каждый вечер, ложась спать, молился, чтобы завтра показалось солнце. Молился обо всем, что могло дать хотя бы крошечную
