— Потому, моя дорогая, что сегодня ты — гвоздь программы. Открытие сезона. Не надо притворяться, что ты не понимаешь этого.
Она была возмущена тем, как он сказал это. Ее щеки вспыхнули
— Тебе следовало бы хоть немного порадоваться за меня. Я полагала, что цель этой поездки — добиться признания в свете. Теперь же, когда это произошло, ты почему-то разозлился на меня.
— Это, — возразил он, — так же далеко от правды, как и все остальное, что ты думаешь обо мне.
— Тогда почему… — Она замолчала, не решаясь спросить о том; отчего у нее было так неспокойно на сердце.
Данфорд, почувствовав, что разговор принимает опасный оборот, тут же попытался переменить тему.
— Биллингтон, — холодно отметил он, — считается завидным женихом.
— Таким же завидным, как и ты? — усмехнулась она.
— Еще более завидным. Только должен предупредить тебя: будь с ним очень осторожна. Он не какой- нибудь юнец, которого ты можешь обвести вокруг пальца.
— Поэтому-то он мне и понравился.
Он обнял ее за талию еще крепче.
— Если ты будешь дразнить его, то получишь то, чего добиваешься.
Ее серебристые глаза стали холодными.
— Я не дразнила его, и ты это знаешь.
Он пренебрежительно пожал плечами.
— Здесь уже говорят об этом.
— Это неправда. Я знаю, что это неправда. Белл сказала бы мне об этом.
— А когда она успела бы это сделать: до или после того, как ты пыталась перейти с ним на «ты»?
— Ты просто невыносим, Данфорд. Не знаю, что с тобой случилось, но сегодня ты мне не нравишься.
По правде говоря, он и сам себе не нравился. Он начал нравиться себе еще меньше, когда сказал:
— Я видел, как ты смотрела на него. Поскольку я и на себе ловил такой же взгляд, мне известно, что он означает. Биллингтон может подумать, что ты хочешь близости с ним, и совсем не в обмен на предложение о замужестве.
— Ты негодяй! — прошипела она, пытаясь вырваться от него.
Его объятие стало еще крепче.
— Даже не думай уйти посреди танца.
— Я с удовольствием бросила бы тебя в преисподнюю.
— В этом я не сомневаюсь, — холодно сказал он. — Я так же нисколько не сомневаюсь, что в свое время попаду туда. Но пока я все еще здесь, ты будешь танцевать со мной и делать это с улыбкой.
— Улыбка, — раздраженно сказала она, — не входит в мои планы.
— А что входит в твои планы, дорогая Генри?
Она прищурилась.
— Совсем скоро, Данфорд, тебе придется решить, нравлюсь я тебе или нет. Скажу честно, в мои планы совсем не входит угадывать твое настроение. Ты то самый милый человек на свете, то сам дьявол во плоти.
— «Милый» — это слово просто ласкает слух.
— На твоем месте я бы не стала так радоваться, поскольку это совсем не то прилагательное, которым бы я описала теперешнее мое к тебе отношение.
— Уверяю тебя, мне совершенно нет до этого дела.
— Скажи мне, что тебя так злит? Сегодня вечером ты был так любезен со мной. — Ее глаза подернулись печалью. — Так добр и даже убедил меня в том, что я хорошо выгляжу.
Он с сожалением подумал о том, что она выглядит намного лучше, чем просто хорошо. В этом-то и было все дело.
— Ты все сделал так, что я почувствовала себя чуть ли не настоящей принцессой. А сейчас…
— А сейчас? — спросил он ее охрипшим голосом.
Она прямо смотрела ему в глаза.
— А сейчас ты делаешь все, чтобы я почувствовала себя шлюхой.
Данфорду будто дали пощечину, но он был даже рад этой боли. Он и не такого еще заслуживал.
— Это, Генри, — сказал он в конце концов, — следствие нереализованного желания.
Она чуть не споткнулась.
— Что-о-о?
— Ты слышала, что я сказал. Ты не могла не почувствовать, что я хочу тебя.
Она покраснела и судорожно сглотнула. Может ли она надеяться на то, что пять сотен человек в этом зале ничего не заметят?
— Существует большая разница между желанием и любовью, милорд, и я никогда не соглашусь на первое без второго.
— Как угодно. — Музыка перестала звучать, и он поклонился ей.
Генри не успела опомниться, как его уже не было рядом. Наугад она пошла по залу, надеясь отыскать туалетную комнату, где, можно было бы побыть одной и прийти в себя. Однако Белл остановила ее и сказала, что хочет кое-кого познакомить с ней.
— Это может подождать несколько минут? Мне на самом деле необходимо попасть в туалетную комнату. По-моему… по-моему, у меня небольшая дырка в платье.
Белл видела, с кем только что танцевала Генри, и поняла: что-то произошло.
— Я пойду с тобой! — заявила она, вызвав недоумение своего мужа, который тут же не преминул заметить Алексу:
— Почему-то дамы всегда отправляются в туалетные комнаты вдвоем.
Алекс пожал плечами:
— Наверное, это одна из величайших тайн мира, и я до смерти боюсь узнать, что же на самом деле происходит в этих туалетных комнатах.
— Там обычно подают самые изысканные напитки, — отрезала Белл.
— Тогда это объясняет все. Кстати, кто-нибудь видел Данфорда? Я хотел спросить у него кое о чем. — Он повернулся к Генри. — По-моему, ты только что с ним танцевала.
— Даже понятия не имею, где он.
Белл сдержанно улыбнулась.
— Увидимся. — Она повернулась к Генри. — Иди за мной. Я покажу дорогу. — Она быстро пошла по краю зала, остановившись только для того, чтобы взять с подноса два бокала шампанского.
— Держи, — она протянула один Генри, — оно нам может понадобиться.
— В туалетной комнате?
— Там же не будет мужчин. Идеальное место для тоста.
— Должна признаться, не очень-то мне хочется веселиться.
— Боюсь, что это так. Но выпить все равно не помешает.
Они повернули в коридор, и Генри вслед за Белл вошла в небольшое помещение, освещенное полудюжиной свечей. Огромное зеркало висело на одной из стен. Белл закрыла дверь и повернула в замке ключ.
— Так что же произошло? — прямо спросила она.
— Ни…
Только не говори «ничего», этому я все равно не поверю.
— Белл…
— Ты можешь сказать мне, потому что я жутко любопытна и рано или поздно все равно узнаю. Если не веришь мне, спроси у кого-нибудь из моей семьи. Они с готовностью подтвердят это.
— Я просто взволнована всем происходящим.
— Дело в Данфорде.
Генри отвела взгляд.
