— Во всяком случае, постараюсь. — После разговора с Сарой-Джейн Генри вообще не была уверена, что с этого дня сможет спать спокойно.
— Ну хорошо. Но не думай, что я буду веселиться на балу. — Белл улыбнулась, пытаясь хоть немного раз веселить подругу.
Генри удалось улыбнуться в ответ:
— Пожалуйста, погаси перед уходом свечи.
Белл кивнула и, задув свечи, вышла из комнаты.
Генри пролежала с открытыми глазами несколько часов. Она смотрела в потолок, которого не видела, а мысли ее неслись по лабиринту, который всегда приводил их к одному и тому же месту. Конечно же, леди Уолкотт лгала. Какая она коварная! Кроме того, Генри была просто уверена в том, что Саре-Джейн нравился Данфорд, но, похоже, ей не удалось понравиться ему. «Без сомнения, Данфорд любит меня», — думала Генри. Он сам признался в этом, и она верила ему. Ни один мужчина не смог бы с такой нежностью смотреть в глаза, с таким самоотречением заниматься любовью, если бы не любил. Хотя… А что, если она не сумела доставить ему удовольствие? Когда они занимались любовью, Данфорд внезапно остановился. Он объяснил это тем, что не хочет, чтобы она забеременела. В ту минуту она восхитилась его самообладанием. Но может ли у влюбленного мужчины быть такое самообладание? Быть может, у него просто не было такого сильного желания, как у нее. Быть может, искушенная женщина доставила бы ему большее удовольствие. Ведь она все еще оставалась очень неопытной, деревенской девушкой. Нет, не девушкой, а сорванцом. Быть может, в ней вообще не было ничего женственного. Она была совершенно неискушенной в этих вопросах, и ей приходилось советоваться с Белл по любому поводу.
Генри свернулась калачиком и прижала руки к ушам, словно стараясь заглушить свой внутренний голос. Она не позволит себе усомниться в нем. Он любит ее. Он сам сказал это, и она ему верит. Только влюбленный мужчина мог так серьезно сказать: «Иногда я думаю, что смог бы отдать жизнь за одну твою улыбку». Если Данфорд любит ее, а в этом она не сомневалась, тогда он просто не может иметь любовницу. Он бы никогда не сделал ничего, что причинило бы ей такую боль. Но почему же тогда леди Уолкотт назвала точное время и место свидания с этой Кристиной Фаулер? Если она лжет, Генри будет совсем несложно проверить это. Нужно всего лишь прокрасться к дому Кристины Фаулер в назначенное время и посмотреть, приедет ли Данфорд. Если леди Уолкотт лжет, он не появится. Но по-видимому, была какая-то правда в словах леди Уолкотт, решила Генри. Похоже, эта леди подслушала кого-нибудь или прочла чужое письмо. Одно было ясно: в пятницу ночью что-то произойдет.
Генри вдруг почувствовала жгучую боль. Как же она может не доверять Данфорду? Лично ее просто взбесило бы, прояви он подобное недоверие по отношению к ней. Она знала, что не должна сомневаться в нем. Ей не хотелось сомневаться в нем, но подойти к нему и расспросить обо всем Генри тоже не могла. Ведь тогда он узнает, что она сомневалась в нем. И неизвестно, какой будет его реакция: злость или холодное разочарование — ей не вынести ни того, ни другого. Какой-то замкнутый круг. И прямо спросить невозможно, не вызвав его недовольства и упреков, и ничего не предпринимать тоже невозможно, иначе проведешь всю оставшуюся жизнь с подозрением в душе. Генри не верила, что у него есть любовница. Но если она не спросит его об этом, то никогда и ничего так и не узнает.
Генри сильно зажмурилась, надеясь, что начнет плакать. Слезы опустошили бы ее, и тогда она смогла бы заснуть.
— Что значит: заболела? — Данфорд угрожающе шагнул навстречу Белл.
— Это так, Данфорд. Она почувствовала себя плохо. Я отвезла ее домой и уложила в постель. Для нее последние две недели были очень трудными. Половина Лондона решила, что им просто необходимо познакомиться с ней. А ты оставил ее на растерзание этим волкам, как только мы приехали на бал.
Данфорд поморщился, словно от боли, услышав упрек в голосе Белл.
— Я стараюсь свести сплетни до минимума. Если я буду уделять ей много внимания на публике, в свете снова начнут чесать языками.
— Довольно ссылаться на сплетни! — фыркнула Белл. — Я знаю, что ты делаешь это ради Генри, но ее это мало утешает. Ей нужен ты, а ты сегодня исчез.
Его глаза сверкнули.
— Я хочу повидать ее.
— Нет, ты не поедешь туда, — сказала Белл, схватив его за рукав. — Бедняжка совсем измучена, пускай немного поспит. И когда я сказала, что не нужно думать о сплетнях, я вовсе не имела в виду, что тебе разрешается врываться к ней в спальню — в доме моей матери и тем более посреди ночи!
Данфорд замер, ненавидя свою беспомощность. Он никогда не испытывал ничего подобного. У него было такое ощущение, словно что-то оборвалось в груди. Невыразимо тяжело было осознавать, что Генри больна, и не иметь возможности помочь ей.
— С ней все будет в порядке? — наконец спросил он, следя за тем, чтобы его голос звучал спокойно.
— У нее все будет просто прекрасно, — ласково сказала Белл, положив свою руку на его. — Ей просто нужно немного поспать. Я попрошу маму заглянуть к ней после бала.
Он молча кивнул.
— Пожалуйста, попроси. А завтра я приеду навестить ее.
— Уверена, что она обрадуется. Я тоже заеду к ней.
Она уже собралась уйти, но он окликнул ее. Обернувшись, она спросила:
— Да?
— Я хотел поблагодарить тебя, Белл. — Он помолчал, было видно, как напряглись жилы у него на шее. — За то, что стала ей другом. Ты даже не представляешь себе, как ей это нужно. Для нее это очень важно. И для меня.
— О, Данфорд, не стоит благодарить меня. Мне было нетрудно с ней подружиться.
Данфорд вздохнул, покидая зал. Бал интересовал его только потому, что невеста обещала ему вальс. Теперь, когда она уехала, ничто больше не удерживало его здесь. Поразительно, какой блеклой казалась жизнь без любимой. Что это с ним? Он покачал головой, пытаясь отогнать непрошеные мысли. Не было никакого повода представлять себе жизнь без Генри. Он любит ее, она любит его. О чем еще можно мечтать?
— К вам приехали с визитом, мисс Баррет.
Генри, лежа в постели, взглянула на служанку, которая только что произнесла эти слова. Утром приехала Белл, чтобы проведать ее, и сейчас они вместе перелистывали журнал мод.
— Кто это, Салли?
— Это лорд Данфорд, госпожа. Он сказал, что хочет узнать, как чувствует себя его невеста.
Белл нахмурилась:
— Будет не очень-то удобно, если он войдет сюда, но ведь ты больна, и потом, я буду с вами.
У Генри даже не было времени сказать о том, что она не уверена, хочет ли видеть его, как Белл добавила:
— Уверена, что ты до смерти хочешь видеть его. Пожалуй, мы сможем принять его ненадолго. — Она кивнула служанке, и та отправилась вниз за Данфордом.
Он появился буквально через минуту, и Генри подумала, что ему, должно быть, пришлось бежать через ступеньку.
— Как ты? — чуть хриплым голосом спросил Данфорд, подходя к постели.
Она судорожно сглотнула, стараясь избавиться от комка в горле. Он смотрел на нее с такой любовью! Генри почувствовала себя настоящей предательницей, что пусть на мгновение, но все же поверила леди Уолкотт.
— Не… немного лучше.
Он взял ее руку в свои ладони.
— Ты не поверишь, как я рад этому.
Белл покашляла.
— Я постою за дверью. — Наклонившись к Данфорду, она предупредила: — Только две минуты.
Он кивнул. Белл вышла из комнаты, но не закрыла дверь.
— Как ты на самом деле себя чувствуешь? — спросил он.
