Все в его поцелуе

– Лучше не бывает. Просто в голову пришли какие-то дурацкие мысли.

Мысли влюбленной дурочки.

Глава 18

В тот же день позднее, в небольшом кабинетеГарета в его очень маленькой квартирке.

Наш герой пришел к выводу, что необходимо действовать.

Он не подозревает, что Гиацинта намеренаопередить его.

Ему необходимо сделать широкий жест, решил Гарет. Женщины это любят, и хотя Гиацинта была не слишком похожа на других женщин, с которыми он до сих пор имел дело, она все же была женщиной, и широкий жест наверняка произведет на нее впечатление.

Однако широкие жесты – притом самые широкие – имели одну неприятную особенность – они требовали денег, а их у Гарета было недостаточно. А те, что не требовали, сводились к тому, что бедняге приходилось ограничиться, например, декламированием стихов, или пением баллад, или каким-либо глупым заявлением в присутствии восьми сотен зрителей.

Ничего подобного Гарет не сделает.

Но он постоянно замечал, что Гиацинта – необыкновенная женщина, и это подсказывало ему, что необычный жест – он на это надеялся – произведет на нее впечатление.

Он покажет ей, что он ее любит, и она забудет всю эту чепуху о его отце, и все кончится хорошо.

– Мистер Сент-Клер, к вам пришли.

Гарет поднял глаза. Он уже так долго сидел за письменным столом, что удивительно, как он не пустил корни. Его камердинер стоял в дверях кабинета. Поскольку Гарет не мог позволить себе иметь дворецкого – и вообще, нужен ли дворецкий в такой квартирке из четырех комнат? – поэтому Фелпс часто выполнял эту обязанность.

– Проводите его.

– Э... – Фелпс откашлялся.

– В чем проблема, Фелпс?

– Да нет... – У Фелпса был какой-то жалкий вид. Нанимаясь на работу, Фелпс не предполагал, что ему иногда придется выполнять обязанности дворецкого, поэтому он был не обучен сохранять непроницаемое выражение лица.

– Мистер Фелпс? – нетерпеливо напомнил о себе Гарет.

– Он – это она, мистер Сент-Клер.

– Что, это гермафродит, мистер Фелпс? – Бедный камердинер окончательно смутился.

К его чести, однако, следует сказать, что больше Фелпс никак не отреагировал, а лишь сжал челюсти.

– Это мисс Бриджертон.

Гарет вскочил так быстро, что ударился об угол письменного стола.

– Здесь? Фелпс кивнул:

– Она дала мне визитку и была очень вежлива, словно ничего необычного в ее приходе не было.

Мысли Гарета лихорадочно заработали. Что должно было случиться, чтобы Гиацинта так неосмотрительно пришла к нему домой средь бела дня? Не то чтобы было лучше, если бы она пришла ночью, но все же – сколько сплетников могли видеть ее входящей в здание!

– Проводите ее.

Не может же он не принять ее. Обратно домой он, конечно же, отвезет ее сам. Сюда ее наверняка никто не сопровождал. Разве что эта любительница мятных леденцов Френсис, но что это за защита на улицах Лондона!

Он стоял, скрестив на груди руки, и ждал ее. В кабинете, кроме входной, было еще две двери – в гостиную и в спальню. К несчастью, приходящая к нему днем служанка натерла пол в гостиной каким-то особенным воском, который (она поклялась могилой матери) не только сделает пол чистым, но и убережет от болезней. Поэтому стол был сдвинут к двери в кабинет, так что теперь оставался единственный путь – через спальню.

Гарет застонал и покачал головой, представив себе Гиацинту в спальне.

Он надеялся, что она смутится, проходя через спальню, но это ей наказание за то, что пришла одна.

– Гарет, – прямо с порога сказала она.

И все его благие намерения тут же улетучились.

– Что, черт побери, ты здесь делаешь?

– Приятно тебя видеть, – с таким самообладанием ответила она, что он почувствовал себя дураком.

Все же он не успокоился.

– Тебя могло видеть множество людей. Тебе безразлична твоя репутация?

Она чуть пожала плечами и начала стягивать перчатки.