чертову сбрую, — признался он. — Хорошо, конечно, начать все сначала.
— И совсем забыть о войне? — спросила Грейс.
— Есть такие вещи, которые я не забуду никогда, — сказал он спокойным тоном.
— Мне просто не верится, что я вас больше не увижу, — вырвалось у нее.
Брюс смахнул снег с куртки.
— Да. Но, может быть, так будет лучше? Я уеду туда, где мне все знакомо, а вы останетесь здесь, у себя дома. — Он посмотрел на домики. — Фредди — хороший парень. Он иногда шутит многовато, но, когда нужно, у него — стальные нервы. Он глазом не моргнул, когда выстрелом у него перебило стойку. Прикрутил эту штуковину проволокой и продолжал полет. А я помогу ему как следует измениться, чтобы он вам подходил — покажу ему, что жизнь — не только шампанское и пирожные, так ведь?
Он улыбнулся, глядя на нее. Она забыла, что когда он улыбался, то становился совсем другим человеком. Резкие черты его лица смягчались, и он казался лукавым мальчишкой, что совершенно обезоруживало окружающих.
— Ну а как же вы? — спросила она с трудом, стараясь, чтобы голос ее не выдал. — Устроите там свою жизнь с какой-нибудь крепкой австралийкой?
— Я еще очень долгое время не смогу и думать о том, как устроить свою жизнь хоть с кем-нибудь, — сказал он откровенно. — Жену нельзя содержать без денег. Вот почему так важна для меня эта авиалиния. Для меня это — единственная возможность заработать деньги.
— Я уверена, вам это удастся, — сказала она. — Когда-нибудь вы станете знаменитым летчиком и, может быть, побьете рекорд перелета из Австралии в Англию.
— Да, это уже было бы что-то, — отозвался он и рассмеялся. — И я появлюсь у вас в доме и приглашу вас пообедать со мной в «Ритце»!
— Мне бы это очень понравилось, — сказала она.
— Мне бы тоже!
Они посерьезнели и стояли, глядя друг на друга. Затем к ним подошел Фредди и положил свои руки им на плечи.
— Похоже на то, что у нас будет самолет, — сказал он. — Мы сможем получить его, как только придет официальное разрешение.
Они возвращались поздно, проезжая по тихим улицам с плохо различимыми домами.
— Вы оба очень молчаливы, — заметил Фредди. — А мне думается, что рождение нашей собственной авиакомпании дает нам повод отпраздновать это.
— Ты не мог ожидать, что я сейчас буду без ума от счастья? — спросила Грейс. — Вы уезжаете… Я остаюсь здесь одна, а перед вами — полмира и масса удовольствий.
— Да, но ты всегда будешь с нами в наших мыслях, не так ли, Блю? — сказал Фредди, улыбаясь Брюсу. — Когда мы будем сидеть в австралийском буше [4] под палящим солнцем и глотать пыль в коктейле, мы будем думать о тебе, такой спокойной и уравновешенной, как ты ходишь здесь в английском саду в белых перчатках и большой соломенной шляпе, и будем говорить: «О, если бы сейчас здесь с нами была Грейс!». Правда, Блю?
— Да, конечно, — ответил Брюс, и на мгновение его глаза — глаза тигра — схлестнулись со взглядом Грейс, а затем он опять стал смотреть в окно. — Это именно то, что мы будем говорить.
— Ну и как же вы назовете вашу авиакомпанию? — спросила Грейс, стараясь поддерживать непринужденную беседу. — «Компания Барклей-Каллендар»?
— Ты хочешь сказать «Каллендар-Барклей», — поправил Фредди со смехом. — Никто никогда не скажет, что Каллендар согласился быть вторым.
— Ну, это звучит уж слишком помпезно для Австралии, — заметил Брюс. — С нами никто не захочет летать. Нам нужно короткое и приятное название.
— Что-нибудь вроде «Авиалинии пустыни» или «Авиалинии в безлюдье», — предложил Фредди.
Брюс рассмеялся.
— Мы должны назвать компанию в честь Грейс. Это короткое и красивое имя. Как тебе понравится название «Авиакомпания Грейс»?
— Мне очень нравится, — согласился Фредди, также улыбнувшись. — Тогда мы постоянно будем помнить, о тебе, любимая. Наши дела будут неразрывно связаны с тобой.
— А мама говорила, что из меня ничего не выйдет, — пошутила Грейс, тронутая больше, чем могла себе признаться. — Мне нет еще двадцати одного года, а уже есть авиакомпания, названная в мою честь!
Погода портилась так быстро, что оба друга не смогли остаться и провести вечер в доме викария. Фредди помог Грейс выйти из машины и чмокнул ее в щеку. Брюс взял девушку за руку и до боли сжал ее.
— До свидания, Грейси, — сказал он. — Я буду думать о вас.
Понимая, что, может быть, она видит Брюса Барклея в последний раз, но не найдя подходящих слов, чтобы выразить водоворот мыслей, крутящихся в ее мозгу, она могла только стоять и печально наблюдать, как «роллс-ройс» удалялся от нее по дороге и вскоре растворился в снежной буре.
Фредди заказал билет на ближайший пароход, который отплывал в марте. Никто не сделал попытки помешать Грейс поселиться в Лондоне, в семье Фредди. В глазах ее матери все, что делали Каллендары, было правильно, и она очень обрадовалась при мысли, что ее дочь будет вращаться в среде лондонской знати.
За неделю до того, как Фредди должен был уехать, он появился в доме Грейс и пригласил ее на ленч в Эктон-Барнетт.
— Пенни считает дни до твоего приезда, — сообщил он. — Вы обе будете прекрасно проводить время.
Грейс улыбнулась. Она подумала, как отреагировал бы Фредди, если бы она сказала ему, что собирается зарабатывать себе на жизнь. Ей придется так поступить хотя бы для того, чтобы она могла позволить себе ту модную одежду, которая ей нужна. Фредди, конечно, вырос, имея в голове только очень общее представление о деньгах. В его жизни они были всегда, когда только требовались. Если вам нужна новая одежда, вы идете и покупаете ее. Он не смог бы понять, как чувствуешь себя, когда тебе приходится занимать деньги или вести себя, как бедной родственнице…
— Я пригласил тебя сюда, потому что мне хотелось побыть с тобой наедине, без посторонних, — сказал он, глядя на нее серьезным взглядом. — Есть нечто, о чем я хочу тебя спросить.
Неужели это было официальное предложение?
— Говори, Фредди.
— Во-первых, — сказал он и откашлялся, — я хотел подарить тебе это, — и он протянул ей маленькую обтянутую кожей коробочку.
Внутри нее было кольцо, выполненное в виде изящного цветка из аметистов и бирюзы.
— Оно такое красивое!..
— Я не имел в виду, что это означает помолвку, — проговорил Фредди поспешно. — Я хочу сказать: это — не настоящее кольцо для невесты. То должно быть с бриллиантами. Но мне надо же как-то устроить свою жизнь, прежде чем я смогу вернуться и сделать официальное предложение. Прежде чем обзавестись семьей, мне необходимо доказать моему отцу, что я не тот никчемный идиот, которым он меня считает. Ты понимаешь это, ведь так?
— Да, конечно, Фредди, я тебя понимаю.
— Поэтому это просто знак, символ, — сказал он. — Нечто, что будет напоминать тебе обо мне.
— Ты очень хороший человек, — сказала Грейс. — Мне не нужно кольцо, чтобы думать о тебе. Я, конечно, буду его носить, но ты и так будешь всегда в моих мыслях.
— Очень трудно представить себе, что уже через неделю я буду плыть на пароходе навстречу новой жизни, — сказал Фредди. — Неужели эта жизнь будет и в самом деле такой трудной, как это говорил Блю? Я иногда думаю, что он просто смеялся над нами, а ты? О разных там крокодилах и всем остальном… Вот смеху-то будет, если я окажусь там и, как и здесь, буду пить чай на лужайке в четыре часа дня?
— Не могу себе представить, чтобы Брюс выбрал место для жизни, где в четыре он будет пить чай на
