— Ты имеешь в виду, в какой конкретно точке?
— Нет. Меня интересует вот что: случилось это на суше или в море?
— На суше? — удивилось существо. — А что такое суша?
— Ну как же, — сказал антрополог, махнув рукой в сторону берега, — вон то обширное пространство, покрытое землей и камнями.
Существо позеленело еще сильнее и сказало:
— Понятия не имею, о чем ты болтаешь. Земля и камни просто край чаши, в которой плещется море.
— Ах да, — сказал антрополог, — я уловил твою мысль. Да-да, конечно. Продолжай, пожалуйста.
— Хорошо, — сказало существо. — В течение многих миллионов лет жизнь в нашем мире была представлена всего лишь беспомощно плавающими в химическом бульоне микроорганизмами, однако постепенно начали возникать более сложные формы: одноклеточные, водоросли, полипы и так далее. Но наконец, — закончило существо, порозовев от гордости, — наконец
Минуты полторы я только и мог, что испытывать разочарование и гнев. Потом наконец выдавил:
— Это несправедливо!
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я сам точно не знаю, что хочу сказать. Ты что-то доказал, но я не знаю что!
— Ты этого не понял?
— Нет.
— Что имела в виду медуза, когда сказала: «Но наконец появились медузы»?
— Что… что к этому все вело. Все десять или пятнадцать миллиардов лет развития Вселенной завершились появлением медузы.
— Согласен. А почему твой рассказ о создании Вселенной не закончился появлением медузы?
Тут я не выдержал и захихикал.
— Потому что за медузой последовали другие живые существа.
— Правильно. На медузе эволюция не остановилась. Еще должны были возникнуть позвоночные, амфибии, рептилии, млекопитающие и, наконец, конечно, человек.
— Верно.
— Значит, твое описание возникновения мира заканчивается так: «И наконец появился человек»?
— Да.
— И что же это значит?
— Что дальше ничего не было. Эволюция дошла до конца.
— Так вот к чему все вело!
— Да.
— Ну конечно. Это знает любой представитель вашей культуры. Вершина творения была достигнута, когда возник человек. Человек — завершение всей космической драмы сотворения мира.
— Да.
— Когда человек наконец появился, творение завершилось, поскольку его цель была достигнута. Больше нечего уже стало создавать.
— Таков подразумевается вывод.
— Далеко не всегда он лишь подразумевается. Религии представителей вашей культуры совсем не безмолвствуют на этот счет. Человек — венец творения. Человек — то существо, ради которого вес было сотворено: этот мир, Солнечная система, Галактика, сама Вселенная.
— Верно.
— Любой человек, принадлежащий к вашей культуре, знает, что мир не был создан ради медузы, лосося или гориллы. Он был создан ради человека.
— Правильно.
Измаил устремил на меня сардонический взгляд:
— И это все не мифология?
— Ну… факты есть факты.
— Безусловно. Факты есть факты, даже когда они содержатся в мифологии. Но как насчет остального? Неужели весь процесс космического развития закончился три миллиона лет назад, вот здесь, на этой маленькой планете, когда появился человек?
— Нет.
— Может быть, хотя бы в масштабах планеты процесс творения завершился три миллиона лет назад с появлением человека? Не остановилась ли со скрипом тормозов эволюция, когда в мир явился человек?
— Нет, конечно.
— Тогда почему ты именно так рассказал о возникновении мира?
— Ну… пожалуй, потому, что так принято рассказывать.
— Так принято рассказывать среди Согласных. Но это, бесспорно, не единственный возможный способ.
— О'кей, понятно. А как бы рассказал ты?
Измаил кивнул на расстилавшиеся за окном окрестности:
— Ты разве видишь где-нибудь хоть малейший признак того, что сотворение мира закончилось с появлением человека? Разве есть хоть малейшие доказательства того, что человек — та вершина, к которой Вселенная стремилась с самого начала?
— Нет. Я не могу даже представить себе, как такие свидетельства могли бы выглядеть.
— Это, по-моему, очевидно. Если бы астрофизики могли сообщить, что глобальные космические процессы завершились пять миллиардов лет назад, когда возникла наша Солнечная система, это дало бы хоть какое-то основание подобным предположениям.
— Да, я понимаю, что ты хочешь сказать.
— Или если бы биологи и палеонтологи могли сказать, что возникновение видов прекратилось три миллиона лет назад, это тоже было бы убедительно.
— Да.
— Однако тебе известно, что ничего подобного не произошло. Совсем наоборот: и Вселенная, и планета развивались, как и прежде. Появление человека внесло не больше изменений, чем появление медузы.
— Совершенно верно.
Измаил показал на диктофон:
— Так какой вывод можем мы сделать из того, что ты рассказал?
Я печально улыбнулся:
— Это миф. Невероятно, но миф.
— Я говорил тебе вчера, что суть сказки, которую разыгрывают люди твоей культуры, заключается в смысле существования мира, божественных намерениях и предназначении человека.
— Да.
— И каков же — если судить по первой части твоего рассказа — смысл существования мира?
Несколько секунд я обдумывал вопрос.
— Не могу сказать, чтобы я видел тут какое-либо объяснение.
— Примерно в середине твоего вчерашнего рассказа ты переключился со Вселенной в целом на одну свою планету. Почему?
— Потому что именно этой планете было суждено стать колыбелью человека.
— Конечно. Послушать тебя — так рождение человека — центральное событие в истории космоса. С появлением человека Вселенная перестает представлять какой-нибудь интерес, перестает участвовать в разыгрывающейся драме. Для нее достаточно одной Земли: она колыбель и обитель человека — таково ее назначение. Согласные смотрят на мир как на что-то вроде системы жизнеобеспечения, как на машину, предназначенную для того, чтобы породить и поддерживать человеческую жизнь.
