— Ничего не поделаешь: слишком быстро развиваются события.
— Что на сей раз?
— Человек, путь которого ты проследил до Дома Правительства, оказался геродианским офицером в значительном звании. Мы намерены перевербовать его и извлечь из этого выгоду. Но нужно держать его на привязи, а средств у нас недостаточно.
— Вон оно что…
— Мальчик, которого ты похитил последним, его сын. Мы скажем шпиону, что мальчишка у нас. От тебя требуется поставить мерзавца перед фактом.
— Каким образом?
— Отведи его туда. Покажи мальца, а потом постарайся, чтоб ребенок по возможности скоро перешел в наше распоряжение. Пусть она его испытает следующим.
— Не так все просто. Если свести этого типа в крепость, он может что-нибудь пронюхать. И с ней не обойтись без склоки. К тому же и в вопросе о порядке испытаний она вряд ли уступит. Чаровница навоображала всякую чушь — якобы ею движут высшие силы, а мы — просто свора паразитов, которая хочет нажиться на ее поисках. Она терпит это только потому, что порой ей без нас не обойтись.
— Она не желает, она отказывается понимать, что муж ее давно мертв.
— Она прожила долгую жизнь, Генерал, и по большей части в изолированном мире, не имеющем ничего общего с реальностью. Она окружена подхалимами, которые только поощряют бессмысленные фантазии.
— Значит, пришло время разбудить ее, заставить очнуться. Эйзел выслушал указания старика и кивком выразил свое понимание и одобрение.
— Теперь о новом градоначальнике — ему, видать, не терпится нажить врагов.
— Продолжай.
— Он избрал своей резиденцией виллу вдовы генерала Ханно бел-Карбы. Дурацкая мысль, и явно не могла возникнуть прямо здесь, на месте. Он наверняка послал вперед людей — разузнать, как накликать на себя побольше неприятностей. Говорят, он уже послал вдове приказ освободить виллу к сегодняшнему закату.
Старик долго молчал.
— Я хотел, чтоб Живые до поры до времени держались в тени. Я дал соответствующие указания. Но это переходит все границы. Так он угрожает выселить вдову генерала бел-Карбы?
— Да.
— Кого боги хотят погубить — лишают разума. Он жаждет смерти. Но ты занимайся своими делами, я и без того задал тебе нелегкую задачу.
Щеки генерала Кадо были мертвенно-бледны, а лысина побагровела. Он только что выслушал из собственных уст Сулло планы конфискации владений генерала бел-Карбы. Безумие, чистое безумие! От ярости у Кадо пена выступила на губах. Он отвернулся от Сулло и постарался взять себя в руки, потом вновь взглянул в лицо нового градоначальника.
— Я знал, что репутация у вас вполне определенная, Мартео Сулло. Но надеялся, что по большей части эти слухи — клевета врагов. Теперь я вижу, что они были чересчур снисходительны. У них не хватило решимости, они постыдились выговорить всю правду о вашем высокомерии, о вашем тщеславии, о вашей непроходимой тупости.
Настал черед Сулло шипеть и плеваться от злости.
— Вы явились пакостить мне, ставить палки в колеса? — не унимался Кадо. — И самый простой путь — выгнать старуху из дому, не правда ли? Потому что она пользуется моим покровительством, верно? Может, вы и правы. Но пришло ли вам в голову узнать, кто она такая и что значит для кушмаррахан? Черта с два. Вы идиот. Стоит вам ее пальцем тронуть, стоит посягнуть на ее дом — вы покойник. И это еще меньшее из зол. Хуже, если вы задержитесь на этом свете, — тогда вырежут всех геродиан в городе.
Сулло усмехнулся, но как-то неуверенно, тень страха промелькнула на его лице.
Кадо понизил голос и внушительно продолжал, стремясь закрепить успех:
— Вчера вы видели все силы, которыми я располагаю. Двенадцать тысяч геродианских солдат, к тому же все далеко не первый сорт, да и то если не придется послать их защищать границы от султана Аквиры. Пять тысяч дартарских наемников под командованием непредсказуемого безумца, способного предать нас в любую минуту. С этими-то силами я управляю Кушмаррахом — точнее, мне еле-еле удается удерживать его, потому что девяносто девять из ста кушмаррахан готовы мириться с нашим присутствием, пока мы не затрагиваем их святынь. Вдова Карбы — одна из таких святынь. Ее муж за всю свою жизнь не проиграл ни единой битвы, не знал поражений — встречался ли он с врагом один на один, или же сталкивались огромные армии. Солдаты почитают его как полубога. Они уверены, что геродиане подослали к бел-Карбе наемных убийц.
И они правы. Он справился и с убийцами, всех их перебил, но из-за тяжких ран не смог участвовать в сражении при Дак-эс-Суэтте. Он умер от ран, когда мы взяли город. Только смерть смогла совладать с ним, только смерть оказалась сильнее могучего бел-Карбы. Фанатичные почитатели спрятали его тело и пытались уверить народ, что Генерал жив, но потерпели неудачу.
— Вы хотите запугать меня этими побасенками?
— Я хочу воззвать к вашему здравому смыслу и чувству самосохранения, хочу хоть немножко встряхнуть этот горшок с сушеным горохом, который вы гордо именуете мозгами.
Сулло угрожающе улыбнулся.
— Маски скинуты, не так ли?
— Так.
— Там, дома, в Героде, есть одна партия, и весьма сильная, которая полагает, что вы проявляете преступную слабость и потакаете этим людям.
— Вы подтверждаете мои подозрения. — «Еще бы — я не выкачиваю из Кушмарраха столько, сколько надо, чтоб утолить их алчность». — Меня послали сюда, дабы уравновешивать ваши недостатки и исправлять промахи. — Опять зловещая ухмылка.
Кадо улыбнулся в ответ.
— Наша беседа оказалась полезнее, чем я думал. Мне стало ясно, что делать. Ничего — ровным счетом ничего. Просто отойти в сторону и позволить вам действовать на свой страх и риск.
Сулло настороженно взглянул на него, не решаясь поверить в победу.
— Вы не протянете и недели.
— Вы посмеете…
— Не я. Я и пальцем не шевельну. Вы совершаете самоубийство. Ваши любезные подчиненные, ручные ровно настолько, насколько позволяют себя приручить, перережут вам глотку. Приятного дня, сэр. Я даже готов пожелать вам удачи. Благодаря вам народ Кушмарраха научится ценить меня.
Сулло надменно хлопнул дверью, не в силах скрыть, что насмешливый тон генерала задел его.
Кадо развалился на стуле, расслабился и погрузился в размышления. Надо решить, как лучше дать знать Живым, что он ни сном ни духом не участвует в планах Суллы, и при любом исходе оккупационные войска сохранят нейтралитет.
Меджах оказался прав. Рослая надменная красавица действительно вернулась и, задрав нос еще выше, прошла еще ближе от поворота в переулок. Меджах возобновил свои приставания. Неприступная красотка в ответ издевательски, но соблазнительно вильнула задом. Ее спутницы хихикали, закрываясь рукавами. Одна из них, лишь чуток постарше Йосеха, так сильно подмигнула юноше, что все лицо у нее перекосилось. Йосех тоже подмигнул — просто чтобы поддержать игру. Эти девушки были детьми, когда реки крови текли по улицам Кушмарраха, пронеслось у него в голове.
Меджах потянулся, поднялся.
— Ладно, парень, пойду разомну ноги.
— Осторожнее.
— Эй, за кого ты меня принимаешь? Я к ней, к ним то есть, близко не подойду. Разведаю только, где они живут. — Он нырнул в толпу и скрылся из виду.
Йосех снова уселся и погрузился в печальные размышления о жизни и смерти. Хоть тысячу лет живи, все равно ни шиша в этой жизни не поймешь.
