30
Тревога сработала, когда небо на востоке уже посветлело. Команда вскочила, заметалась, схватилась за оружие. Крики, лязг, паника — боевой дух и так был не на высоте. Новости его не улучшили.
Перед кораблем явился тип с поднятыми руками, вопящий во весь голос, с просьбой по нему не стрелять, потому что свой и принес важное известие, а если ему позволят пройти, то он это известие сообщит.
Типа пропустили — не из-за пронзительных криков и уверений, а потому, что кое-кто из команды протер заспанные глаза и узнал сообщника. Впущенный немедленно затараторил на кликающем, щелкающем языке, уже Ездоку знакомом, но по-прежнему непонятном. Типа слушали, мрачнея. Выслушав, заохали и зачертыхались.
Сонный авиатор высунулся из гондолы и пробурчал на языке, Ездоку понятном:
— Чего разорались?
— Наш небесный господин желает, чтоб гостей погрузили на лодку и отправили назад в город — немедленно!
Озадаченный Ездок наблюдал за суетой и сборами и пытался сообразить. Когда на палубу вывели «гостей», вдруг понял: снова у Шай Хи не вышло в городе, кто-то из его, Ездока, команды выжил — и сыграл в ответ. На силу ответил хитростью.
Карацину привезли сюда, будто нашалившее дитя, убежавшее из дому и наконец найденное. Содержали без особой строгости и охраны. А вот уводили уже связанной, увешанной всем серебром, какое смогли достать. Карацина не противилась, шла молча, понимая — сопротивляться бесполезно. Пока хозяина нет, никто от унижения не избавит.
Ездок позволил себе улыбнуться. Непонятно как, но Су-Ча убедил колдуна: Карацина вполне может быть неким проворным, смышленым бесом, умеющим менять обличья.
Пленников вывели из пещеры, а Ездок тем временем подготовил почву для бегства — слегка запутал оставшихся в пещере. Применил небольшое заклятие — то самое, каким помешал охране казначейских подвалов, чтобы удрать незамеченным. Затем взялся за магическую паутину, сплетенную Шай Хи вокруг укрытия. Сразу понял: проскользнуть сквозь нее несложно. Суета, беспокойство, хождение туда-сюда, прибытие посланца, хлопоты с пленниками — от всего этого паутина пришла в расстройство. Дело пустяковое — ослабить ее еще малость и пройти следом за пленниками.
По лицу Головы Савана вилась узкая крутая тропа. С моря она казалась тонким шрамом, морщиной, трещинкой, какие появляются со временем на всех статуях. Две сотни ярдов — и непреодолимая преграда. Ездок замер в растерянности, едва ступив на тропу.
Вела она к небольшой, незаметной с моря пристани, где ждало суденышко контрабандистов, заботливо замаскированное, с опущенной мачтой. С моря оно казалось, должно быть, просто скалой. Но вот добраться туда, похоже, можно лишь по тропе. А на ней не спрячешься. Как же спуститься по-другому?
Ездок зашарил колдовским чутьем. Хм, можно сползти и по скале, зацепок и уступов хватает. Но ведь сколько времени потеряешь! К тому же каким заклятием себя ни прикрыть, за время спуска кто-нибудь да заметит. Впрочем…
Был и другой выход — но даже для Ездока, чьи понятия о риске отличались своеобразием, он казался не совсем безопасным.
Снова потянулся колдовским чутьем, проверил. Затем, решившись, отступил в глубь пещеры, вдохнул глубоко несколько раз и побежал — прямо к двухсотфутовой пропасти впереди.
Вокруг замерцали тени — и падение Ездока осталось незамеченным до тех пор, пока не ушел под воду в дюжине футов от пристани.
Плеснуло мощно. Колдуновы подручные остановились, заголосили. Кто посмелее, кинулись выяснять в чем дело.
Ездока удар оглушил. Когда через пару секунд пришел в себя, обнаружил: уже глубоко утащило под воду, рассованные по карманам приспособления и магические приборы тянут на дно. Мощно погреб наверх, нацелившись вынырнуть под пристанью. Вынырнул, вдохнул судорожно, вцепился в доску. Отдышавшись, выбросил из карманов то, чему вода могла повредить, и нырнул снова, подплыл под контрабандистскую посудину — узкую, длинную, с очень низким бортом. Ухватился за планшир, влез. Заклятие тени укрыло его от взглядов неприятелей, спускавшихся по тропе.
Ездок скользнул в темный закуток под баком. Сплел небольшое заклятие, удалившее следы влаги с палубы и планшира, затем спрятался в куче старых снастей и парусины — как раз когда люди Шай Хи ступили на судно, ворча и переругиваясь. Подумали: не иначе кусок отвалился от Головы Савана да шлепнулся в воду.
С приготовлениями управились быстро. За минуты все погрузили, всех разместили, и судно отплыло.
31
Чаз с генералом основательно приготовились к встрече с Шай Хи. Сюрприз подобрали для него увесистый, солидный, обширный, тонкостью задумки чуть уступающий кувалде. Варвар предпочитал хряснуть изо всех сил даже там, где можно было бы обойтись уколом.
Но заготовленную кувалду так и не довелось взять в руки.
Вокруг усадьбы сразу замелькали тени. Был момент, когда одна из них сгустилась в обличье Шай Хи, спокойно осматривающего дом. Обмануть колдуна было непросто. Возможно, он и поверил в гибель Ездока, но всегдашней осторожности не оставил. Ночью так ничего и не случилось.
С рассветом наблюдавшие за домом отступили, хотя и не ушли, в этом сомнений не было. Каждые несколько часов Су-Ча превращался в Карацину и подходил к окну, глядя тоскливо и призывно.
— Ну хоть бы пальцем пошевелил! — прорычал измученный ожиданием варвар.
— Он шевелит, и еще как, — заверил Святоша. — Он мозги твои уже расшевелил. Еще малость — и с воплями вынесешься наружу хватать его. А уж там он вволю постучит твоей бестолковой головой о стену.
Чаз скривился, но на провокацию не поддался.
— Мы ж залегли, мы отступили, побитые — чего ж он ждет?
— Просек неладное, — предположил генерал. — Чутье у него невероятное. Бог знает сколько раз он уходил из моих ловушек.
— Он настоящую Карацину ожидает, — сказал Су-Ча. — Если ее из города увез, время нужно, чтоб доставить обратно. Об заклад бьюсь, чешется ему выяснить, она это или я.
— Значит, весь наш маскарад без толку.
— Как это без толку? Мы же Ездоку помогли, отвлекли врагов. Время дали доделать спокойно, чего делал. А Шай Хи пока здесь занят. К тому же нашими хлопотами у него людей почти не осталось. А если приятели генерала дело знают, так мы и логово Шай Хи накроем. Когда побежит колдунишко, мы…
— Эх, заболтался ты, нечистый. Если Шай Хи верит, что шефа нашего убрал, он вполне может устроить в Шасессере бо-о-ольшой фейерверк. И останавливает его пока одно: а вдруг Карацина у нас? Кто она для него — непонятно, но вреда ей не хочет.
— Ага, — выдохнул Святоша, глянувший украдкой в окно. — Дело пошло!
Все столпились у окна. По улице проскакал всадник восточного вида. За ним — пара городских стражей, орущих во всю глотку. Слов было не разобрать, но, кажется, стражи советовали иностранцу не блажить, ехать медленнее и уважать местные власти.
Эти трое скрылись за углом. Прошла минута — и вдруг на улице, будто из воздуха, слепились люди. Явился и сам Шай Хи — чтобы быстрым шагом отправиться вслед за всадником.
— Оставили двоих наблюдателей, — отметил варвар. — Один спереди, другой с тыла. Приятель, иди- ка, сделай их.
