Вернувшись к себе по окончании обеда, Генри взял небольшой кусок угля и начал по памяти рисовать Люси. Он работал около часа, пытаясь не упустить ни одной детали. Вот сладостный изгиб ее шеи, вот полная упругая грудь, вот изящная талия...
Черт возьми, зачем же так мучиться? Она здесь, под этой крышей, и, наверное, уже спит. Генри закрыл глаза и представил ее спящую: легкая прозрачная рубашка, разбросанные по подушке волосы. О, сколь желанным был этот образ!
Почувствовав, что ему срочно нужно глотнуть свежего воздуха, Генри отложил уголь и уже через несколько минут оказался на улице. Кругом стояла кромешная тьма. Маркиз хотел прогуляться по аллее до лугов, как вдруг заметил невдалеке отблеск света.
Была ли это свеча? Он повернулся и направился на мерцающий огонек.
Глава 17
Люси с удивлением посмотрела на свечу, которую держала в руке, – вероятно, ее можно было увидеть с любого конца аллеи. И как долго она гуляет? Было уже больше двенадцати, когда она вышла на балкон, чтобы немного успокоиться. С самого ужина она ни о чем не могла думать, кроме лорда Мэндвилла – Генри, который находился где-то совсем недалеко от нее. Она представила его лежащим на кровати, и ей захотелось прикоснуться к его упругому телу, погладить его сильные руки, поцеловать чувственные губы. Господи, да что же это с ней происходит? И откуда у нее взялись такие неприличные мысли?
Люси вздохнула. Вечер прошел прекрасно, даже несмотря на допрос леди Стэнли. Благодаря поддержке маркиза Люси чувствовала себя вполне уверенно. Единственным разочарованием для нее явилось лицо Сюзанны в тот момент, когда леди Уортингтон попросила брата сопровождать Люси, а не ее. Во время ужина Люси совершенно забыла о подруге и вспомнила лишь тогда, когда после ужина все отправились наверх. Разумеется, она должна была поговорить с Сюзанной, успокоить ее, но не нашла в себе сил сделать это, в результате, избегая взгляда подруги, быстро направилась к себе в комнату.
Что же ей теперь делать в оставшиеся два дня? Люси вдохнула теплый летний воздух и блаженно потянулась. Для начала нужно лечь в постель и отдохнуть, нет никакого смысла стоять здесь всю ночь и переживать.
Она повернулась и уже дошла до двери, ведущей в комнату, как вдруг снизу раздался знакомый голос.
– О, что за блеск я вижу на балконе? Там брезжит свет, там ты светла, как день! – Стоя под балконом, лорд Мэндвилл опустился на одно колено и театрально вытянул вверх руки. – Стань у окна, убей луну соседством; она и так от зависти больна, ведь ты ее затмила белизною!
Люси хоть и пыталась сдержать себя, но все же не смогла не принять его правила игры:
– Кто это проникает в темноте в мои мечты заветные?
Генри с удивлением поднялся.
– Так ты знаешь Шекспира?
– Конечно. Я же говорила, что училась кое-чему. К тому же, милорд, вы выбрали весьма известный отрывок.
– Тогда, может быть, мне прочесть что-нибудь другое?
– Увы, боюсь, время не совсем подходящее.
– Пожалуй, ты права. Уже за полночь. Тебе не спится?
– Да, я не могла уснуть и вышла подышать воздухом. А вы?
– Я тоже. Гуляя в саду, вдруг заметил мерцающий огонек и решил посмотреть, кому еще не до сна...
Люси смутилась.
– Мне пора.
– Нет, не уходи. Не сейчас. Мне очень нравятся твои распущенные волосы. Они напоминают о той нашей встрече, когда я впервые увидел тебя в Гленфилде. Я тогда подумал, что ты служанка.
– Понимаю. Вы, наверное, были в шоке, когда увидели мое облачение, – засмеялась Люси.
– Вовсе нет. Неужели ты думаешь, что леди всегда забирают волосы в пучок и носят эти дурацкие шляпки?
– Не знаю, я никогда не задумывалась о подобных вещах. А теперь мне пора идти – не хотелось бы, чтобы нас кто-нибудь увидел.
– Пусть видят. В конце концов, это дом моей сестры, и никто не сможет выгнать меня на улицу.
– Но моя репутация...
– Ах да, ты права. Не следует забывать об этом. Но ты должна мне кое-что пообещать.
– Да? И что же?
– Завтра после обеда я буду ждать тебя. Покатаемся немного, и, может быть, я покажу тебе тот домик.
– Об этом не может быть и речи. Вы что, с ума сошли? – не задумываясь выпалила Люси.
– Значит, я буду стоять здесь до тех пор, пока ты не согласишься.
– Разговор окончен. Я ухожу – повернулась и направилась к двери.
– Тогда я буду петь серенады, – воскликнул Генри, – причем петь очень громко. Скажем, Моцарт подойдет?
