Сыграем партию, уступим нашего пациента женщинам.
Едва началась игра и едва Мак-Кленнону удалось осушить слезы Греты, как дверь снова распахнулась. Сестра наблюдала за происходящим скорбно, но молча.
Лицо Танни Ловенталь отразило целую гамму эмоций. Наконец она остановилась на задиристой улыбке.
– Том, я-то думала, я буду первой. Никогда бы не подумала, что можно так быстро бегать на коротких ножках.
Они с Макс обменялись испепеляющими взглядами. Воздух разорвал лязг скрестившихся рапир. Потом Макс улыбнулась и представилась. Они с Танни миновали рифы первого знакомства в считанные секунды.
Бэкхарт взглянул на часы:
– Проклятие, уже поздно. Я сейчас кому-то… В комнату торопливо вбежала сестра с переносным коммуникатором.
– Вам звонят, капитан Мак-Кленнон.
– Дайте-ка мне, – приказал адмирал и выхватил трубку из рук растерявшейся сестры. – Джонс? Нашел ее? Она на линии? Хорошо. Томас, твоя мать. – Он передал телефон Томасу и вернулся к игре.
Мак-Кленнон не знал, что ему делать и что говорить. Они с матерью стали почти чужими друг другу. Она была до мозга костей обитательницей Старой Земли, и они отчаянно ссорились с тех самых пор, как он вступил во флот. Их последняя встреча, как раз перед операцией у сейнеров, закончилась очень печально.
– Мама?
– Томми? Это действительно ты?
– Да.
– Я думала, ты погиб. Когда они явились ко мне в квартиру… Боже, мне сказали, что ты замешан в эту историю с войной. Из-за нее всю планету поставили с ног на голову. Повсюду патрули. Они хватают людей прямо на улицах!
– Да, я имею к этому кое-какое отношение…
Мама ничуть не изменилась. Ему не удавалось вставить ни слова.
– Мне сказали, ты женился. Она хорошая?
– У нас ничего не получилось, но она была очень хорошая. Она бы тебе понравилась.
Он оглядел присутствующих. Казалось, только адмирал догадывался, о чем его спрашивает мать.
Они говорили недолго. С тех пор, как они пошли разными путями, у них осталось мало тем для разговора. Достаточно было того, что, несмотря на все свои различия, они не были безразличны друг другу.
Закончив разговор, Мак-Кленнон передал телефон адмиралу.
– Благодарю вас, сэр.
– Я твой должник, Томас, одно задание за другим. Я отправил вас в ад на целых четыре года. Извиняться не буду. Вы – лучшие. Там и требовались лучшие. Но теперь я могу попытаться загладить свою вину. Я могу попытаться доказать тебе, что не все у тебя отнял… – Казалось, адмирал не может подобрать нужные слова.
– Благодарю вас, сэр.
На этот раз растерянная и смирившаяся сестра сама распахнула дверь. На пороге стоял юноша в черной форме гардемарина.
– Дядя Том?
– Хорст-Иоганн! Боже, приятель, тебя не узнать. Ты вырос на полметра!
К собравшимся присоединился сын Юппа фон Драхова. С тех пор, как его родители расстались, мальчик был ближе к Мак-Кленнону, чем к собственному отцу. Хорст остался на попечении отца и никак не мог простить тому его постоянное отсутствие. Томас никак не мог объяснить себе привязанности парнишки. Мальчик видел отца гораздо чаще, чем его… Он вспомнил о своей матери и подумал, что дети по особой логике судят тот вид взрослых, который называется родителями.
Мак-Кленнон откинулся на подушках и окинул взглядом собравшихся. Кружок небольшой, подумалось ему, зато собрались настоящие друзья. На удивление хорошие друзья, если вспомнить о том, что ему пришлось пережить за последние годы… Друзья, которых, как ему часто казалось, он потерял.
Неужели он действительно так долго отсутствовал, заблудившись где-то в дебрях своего сознания?
Теперь вселенная казалась юной и свежей, созданной специально для него. Даже воспоминания, оставленные звездной рыбой, и надвигающийся из центра рок не могли ее омрачить.
Хорст-Иоганн простился первым, пообещав заглянуть в ближайшие выходные. За ним последовал Маус, которому пора было возвращаться к своим затянувшимся отчетам и рапортам, потом Танни, которая должна была заступить на свой пост на «Марафоне». Она исчезла, шепнув ему на ухо обещание, не оставившее у него сомнений, что его мужское достоинство не атрофировалось за недели в больнице.
Бэкхарт молча сидел на стуле и ждал с терпеливостью каменного изваяния Рамзеса.
– Пора уходить и нам, – объявила Макс через полчаса после ухода Танни. – Грете надо возвращаться к утренним занятиям. Будь умницей. И постарайся не подцепить еще одной блондиночки.
Мак-Кленнон самодовольно ухмыльнулся.
– Ты еще придешь?
– Конечно. Я глаз с тебя не спущу. Больше ты от меня не улизнешь… Да, много воды утекло, Уолтер.
Грета залилась румянцем.
– Спасибо, что пришла. И тебе, Грета. Спасибо. Иди сюда. – Он обнял ее и шепнул:
– Если понадоблюсь, ты знаешь, где меня искать.
– Знаю.
– Очень важно знать, что ты кому-то нужен.
– Знаю. Я приду в субботу. Когда женщины ушли, Бэкхарт еще несколько минут сидел молча.
– А вас не хватятся в конторе? – спросил наконец Мак-Кленнон.
– Я не такой незаменимый, как мне казалось, Томас. Я возвращаюсь после шестимесячной операции и обнаруживаю, что у них все схвачено и никаких проблем на горизонте.
– Что у вас на уме?
– На самом деле, я уже сказал это, лучше, наверное, не получится. Мне жаль, что пришлось так с тобой поступить.
– Вы сожалеете, но во второй раз сделали бы то же самое.
– Если придется. Но не думаю, что надо будет. Теперь, черт возьми, у нас затишье. Все внимание приковано к войне.
– А мы сможем извлечь какой-нибудь прок из Звездного Рубежа? Или из той информации, которую мне дали рыбы?
– Ну, насчет рыбы я не знаю. Она только доказывает, что у нас есть надежда. А Звездный Рубеж… Наши друзья-сейнеры занялись им вплотную. Планетка – настоящий заповедник военных технологий будущего. Некоторые самые простые системы можно будет использовать уже в следующей стычке.
– Боги мертвы. Да здравствуют боги, – сказал Мак-Кленнон про себя.
– Что?
– Да так, чепуха.
– Давным-давно, в другой жизни, я обещал тебе отпуск. А вместо этого послал на флот Пейна. На этот раз я посылаю тебя домой. Я уже передал в Приют, чтобы подготовили для вас дом. Бери с собой Мауса.
– Мауса?
– Маус вытаскивал тебя, когда становилось жарко. Теперь твоя очередь. Он на грани срыва. Сангарийцев нет, а его с детства питала именно ненависть к ним.
– Да. Понимаю.
Оказалось, чтобы покончить с операцией и передать дело в трибунал, потребовались целые горы писанины. С трибуналом удалось покончить, просто выступив с показаниями. Томас дал необходимые
