жизнь уже вполне взрослым, незадолго до прибытия в Ива Сколовду.
Прошлое? Было ли оно вообще у Салтимбанко? Наверняка, хотя мало кто гордился бы им, будь оно их собственным.
Его самые ранние воспоминания относились к плутовской юности, проведенной в компании слепого и пьянчуги-садху. (Этот святой человек был законченным мошенником и источником многих неверных сведений, приведших к теперешнему положению.) Они странствовали между Аргоном, Некремносом и Тройес, иногда забредая в Матаянгу. Этот садху рано воспитал в Салтимбанко стойкое отвращение к честной работе, а от слепца и других, в чьей компании они путешествовали, он получил совершенные знания щипачества, ловкости рук, чревовещания и всякого фиглярства, которые теперь использовал для уверения окружающих в своих магических способностях.
После сведения старых счетов с садху в стиле тончайшей авантюры (старик обращался с ним как с рабом), обокрав, обжулив и доведя до вражды половину Среднего Востока, Салтимбанко сбежал на запад. В Алтее он присоединился к карнавалу вел цыганскую жизнь в западных королевствах, Иногда он объявлял, что его имя — Насмешник, исходя из образа, разыгрываемого в фарсах, но это не было правдой. Когда он не был на сцене или на сидел в будке, как «Маг Магелин», то смешивался с толпой и срезал кошели. Он был очень удачлив. Но однажды он срезал не ту завязку кошеля и почувствовал, что его запястья зажаты мертвой, хваткой. Он обнаружил, что смотрит в темное орлиное лицо, хищные глаза… Он дернулся, чтобы освободиться, используя приемы, освоенные на Востоке. Сопротивление было безрезультатным.
Позже Гарун пришел поговорить, и Насмешник скоро обнаружил, что находится на службе у бин Юсифа в качестве агента, засланного в лагерь Эль Мюрида, главы орд религиозных фанатиков, которые тогда осаждали Хэлин-Деймиель.
Действуя по наитию, он сделал удачный ход в войне с Эль Мюридом, успешно похитив его дочь Ясмид. Смятение в лагере Эль Мюрида позволила Гаруну и его сторонникам примерно за месяц сломить осаду Хэлин-Деймиеля и создать дутую репутацию бин Юсифа.
После этого он, Гарун и их общий «дружок» Браги Рагнарсон провели несколько лет, встревая в безумные авантюры. Затем замысел Гаруна вовлек его в роль Короля-без-Трона, командующего роялистами Эль Мюрида, направленными от Хаммада аль Накира, когда была одержана победа. Тогда же Рагнарсон, дурачина, женился, и смуглый толстяк на исходе второго десятка обнаружил, что бродит один-одинешенек, то приставая к карнавальным процессиям, то выполняя мелкие шпионские поручения. Прежняя связь между этими тремя выцветала из памяти…
Затем материализовался Гарун в сопровождении старика, переполненного обещаниями несметного богатства.
Насмешник — заядлый игрок — отчаянно нуждался в деньгах.
Долгий путь вел к настоящему моменту — иногда слишком трудный, часто опасный и редко счастливый. Здесь, в Вороньем Грае, он чувствовал себя как дома и был так близок к довольству, как только возможно. Ему нравились эти Короли Бурь, хотя придет день, когда он должен будет их предать…
Глава 7
605 — 808 годы от основания Империи Ильказара
И ВОРОБЕЙ НАХОДИТ СЕБЕ ГНЕЗДО
Пал, пал Ильказар, пал как руина, как смерть. Что еще оставалось там, когда конец уже достигнут? Вартлоккур ушел прочь, подавленный и одинокий. Его великая работа была завершена. Цели достигнуты.
У победы уже появился горький вкус желчи. Двумя десятилетиями он заплатил за нее, а сейчас она казалась бессмысленной и, возможно, даже была ошибкой. Разрушая то, что он считал подлым, он разрушил и много хорошего. Потому что, несмотря на всю злокозненность верхушки, империя давала народу многое, что следует считать благом: мир на большей территории запада, единый закон и единый язык, относительную общественную и личную безопасность… Вартлоккур предвидел тысячи крохотных хозяйчиков, выползающих как личинки, чтобы сожрать труп империи. Западный край обратится в хаос.
Ответственность за это вызывала тревогу.
Должен ли он теперь поставить точку в своей истории? Покончить со своим прошлым, оставив себе роль наблюдателя и терпя последствия содеянного?
Нет, думал он, нет. Должно быть нечто, чем он сможет оправдать свое существование, возместить зло, им сотворенное, облегчить наступающую боль.
Вартлоккур поднял глаза. Ноги несли его на север. Неплохое направление, если все равно куда идти. Он вернулся к своим размышлениям. Беспокоило нечто, слышанное от приемного отца.
Когда-то было время для всего, рассказывал ему Роял. Время для рождения и смерти, для любви и ненависти, для войны и мира, для созидания и разрушения. И время любви женщины. Лишь сам человек мог судить, когда наступило его время. Когда павший Ильказар остался далеко позади, он осознал, что Роял в своей деревенской простоте был столь же мудр, как священники и чародеи, учившие его позже. Его переполняло одиночество. Он вспоминал Рояла и его старую жену. Ненависть ушла, он вернулся к своей точке рождения, одинокий в одиноком мире.
Никогда до этого его одиночество не было таким абсолютным. Одиночество, испытанное в Шинсане, всегда скрашивалось невыносимым существованием Ильказара.
'Пал, пал Ильказар, что был могуч меж держав…»
Потеря матери оставила его безутешным, но боль смягчила доброта палача и Рояла. Сейчас улицы Ильказара стали прибежищем шакалов. Вартлоккур не был нужен никому и ничему. Его имя уже стало легендой, варварской легендой, сотканной из тьмы и страха. Со временем легенда обрастет домыслами. Пока он остается Вартлоккуром, он будет двигаться в пустоте, создаваемой ужасом, что он вновь использует Силу, показанную в Ильказаре.
— А женщины? — спросил он себя. Его невежество в отношении другого пола было так же велико, как и знание Силы. Слишком много лет, напряженных лет постижения мастерства потрачено ради мщения. Всякая ли женщина сможет принять Разрушителя Империи? Он был уверен, что состарится, разыскивая такую. Она должна быть столь же отчужденной, как он, столь же несчастливой и неблагоразумной. Где же ему найти женское подобие себя самого?
Он сменил имя. Элдред-Странник стал личностью, знакомой многим на дорогах и перепутьях западных городов-государств. Он обновился, как человек, вынашивающий свою мечту, хотя никто не знал какую — и меньше всех сам Странник. Он решил было, что нашел стоящий план, когда заново обнаружил в себе жалость к бедности. Он привел к власти бедняка в Хэлин-Деймиеле, чтобы помочь его детям, но этот человек оказался более жесток и продажен, чем любой наследственный монарх. В Лебианнине человек, поднявшийся с его помощью менее высоко, пытался мучить его, заставляя дать больше. Элдред стал человеком столь же презираемым, сколь прежде пугающим был Вартлоккур. От менее суетливого Звездного Всадника он быстро заполучил прозвище «Старый Приставала».
От депрессии он бежал на восток, в степи за горой Мруки. Он обнаружил, что мысли плутают во тьме. Есть ли у него вообще достойный повод жить? Вартлоккур перебрал все старые аргументы. Однажды ночью, в мрачном овраге у ручья, когда степной ветер стонал и выл в редких кронах деревьев, он достал странные инструменты, начертал пентаграммы, возжег курения, произнес заклинания и сотворил мощное чудодейство. К рыданиям ветра добавили свои голоса демоны. Появлялись и исчезали стаи полупрозрачных дьяволов. Наконец, незадолго до рассвета, ему удалось увидеть смутные тени ниже по реке времени.
Если бы он смог вытерпеть еще несколько столетий — две женщины ожидали его где-то, хотя видение было необычайно туманным. Одну он использует для себя, другую будет любить. Его любовь ожидала в потоке времени, когда сверхъестественные силы вмешаются в людские дела. Некромантия не могла рассказать больше. Силы, которые Вартлоккур называл Судьбами и Роком, будут состязаться меж собой.
И все же он выбрал жизнь, чтобы неотступно добиться этой любви. Он почувствовал, что Судьбы руководят им.
Как-то и где-то (возможно, от тервола или принца-тауматурга Империи Ужаса) Вартлоккур усвоил, что Судьбы контролируют его предназначение. Его сильно тревожила побочная часть видения. Оплакав Ильказар, он поклялся никогда больше не использовать Силы для разрушения. Видение показало, что все повторится снова в предстоящие смутные времена. Это печалило Вартлоккура. Погрузившись в
