доказано. Он был унижен, узнав, что микрофон, перед которым он говорил, был соединен не с передатчиком, а с комнатой, в которой находились сотрудники разведки. Риттер не получил приветствия — ни одно слово Дронкерса не попало в эфир. Что же выдало Дронкерса и зачем ему позволили «вести передачу»? Надеялись, что он разоблачит себя? Было бы преувеличением назвать этот случай блестящим примером разоблачения, умения ухватиться за какую-то незначительную деталь. Действительная жизнь не похожа на роман. Единственная ошибка Дронкерса заключалась в том, что он слишком поторопился. Его желание получить официальное назначение было чуточку преувеличено, он на какую-то йоту перехвалил свое умение вести радиопередачи. Это вызвало подозрение. Терпеливые сотрудники контрразведки снова и снова пересматривали его дело, тщательно изучали ответы Дронкерса на все поставленные ему вопросы. Им не понравилось, что он то и дело упоминал о желании сотрудничать с голландским правительством. Они расставили западню, и он попался.
Умело допрошенный сотрудниками голландской и английской секретной служб, Дронкерс признался во всем. Он даже раскрыл тот сложный шифр, которым должен был пользоваться для радиопередач. На судебном процессе по его делу, происходившем 13 ноября 1942 года в Оулд Бейли при закрытых дверях, он сказал, что ему было дано указание особое внимание обратить на получение информации о морских перебросках войск союзников в связи с подготовкой англичан и американцев к вторжению в Европу, которое тогда только подготовлялось. Разоблачение Дронкерса обнаружило полную неспособность германского разведывательного аппарата передавать сведения из Англии в Германию при помощи радио.
Суд над Дронкерсом, подобно процессам других восемнадцати германских шпионов, казненных во время войны, происходил в полном соответствии с принципами английского правосудия. Присяжные признали его виновным. Он был приговорен к смерти.
Апелляция Дронкерса, в которой он настаивал на том, что его «вынудили» служить немцам, была отклонена уголовным апелляционным судом 14 декабря 1942 года. Через две недели жалкий человек, плача и умоляя о пощаде, поднялся на ступени, отделявшие камеру смертников от виселицы в Вондсвортской тюрьме. Так закончил свою жизнь человек, вообразивший, что он стал первоклассным шпионом, и так рухнула мечта адмирала Канариса о получении информации через английские радиовещательные станции.
Все другие попытки подослать шпиона к микрофону оказались такими же безуспешными. Агентов обнаруживали раньше, чем они проходили все предварительные стадии. Но английская Секретная служба сумела использовать в своих целях стремление немцев вести передачи из Англии и других союзных стран.
Разведка союзников несколько раз и довольно долго дурачила шпионский аппарат Канариса. Как во время кампании в Ливии, так и позже штаб германского Африканского корпуса в Северной Африке был озадачен радиосообщениями, исходившими якобы от немецких тайных агентов в Египте, Тунисе, управляемом правительством Виши, и Испанском Марокко. Эти радиопередачи были делом рук английских тайных агентов, которые сумели овладеть немецкими шифрами. В некоторых случаях сделать это оказалось нетрудно, так как немцы, не слишком полагаясь на своих не особенно надежных агентов, разбросанных по всему свету, использовали примитивные шифры, когда дело касалось вещей, не имевших большого значения. Чаще всего они просто переставляли буквы, или пропускали определенные гласные, или заменяли их другой буквой.
Американской контрразведке тоже великолепно удавалось дурачить немецкую разведывательную службу. Более шестнадцати месяцев в штаб Канариса поступали сведения, исходившие от контрразведки союзников. Передавались они через немца, которого фашисты заставили стать шпионом и который раскрыл этот секрет Федеральному бюро расследований. В данном случае немцы снова продемонстрировали неспособность отказаться от метода, который, несмотря на свою полную непригодность, продолжал применяться фашистским шпионским аппаратом только потому, что когда-то он считался блестящим. Рабское следование старым схемам не прошло даром: немцы получили основательную «взбучку» со стороны контрразведки союзников. Примером состязания между союзной и германской разведками может послужить случай с тайной немецкой радиостанцией в Сентерпорте (США). Хотя основная заслуга принадлежит Федеральному бюро расследований, английская Секретная служба тоже не осталась в стороне — она передала в Берлин ложные сведения, которые были по глупости попользованы германским генеральным штабом, попавшим, таким образом, в западню, расставленную разведкой союзников.
История с сентерпортской станцией относится к 1939 году. В июне этого года Билл Себолд, американец немецкого происхождения, в юности эмигрировавший в Америку, решил посетить страну, в которой он родился, и доказать своим родным и знакомым, что на своей новой родине он преуспевает, работая инженером в компании «Консолидейтед эркрафт».
Уже пожилой человек, Себолд имел безупречную репутацию. Он получил американское гражданство и не питал ни малейших симпатий к нацистам. Но, как десяткам тысяч других эмигрантов, ему нестерпимо хотелось посетить родные места и повидаться со старушкой матерью, которая жила в Мюльгейме. На океанском пароходе «Дейчланд» он отправился в Гамбург. Хотя паспорт и виза были в порядке, сотрудники немецкой таможни задержали его и, несмотря на протесты, передали в штаб гестапо, находившийся в гамбургском отеле «Атлантик». Здесь обращались с ним очень вежливо. Какой-то чиновник, осведомленный, казалось, о всех подробностях его жизни, задал несколько вопросов. Затем Себолда привели к начальнику гамбургского гестапо оберфюреру СС Паулю Краузе, одному из приятелей самого Гиммлера. Краузе сказал ему, что получил от германского генерального консула в Нью-Йорке сообщение о поездке Себолда. Он сказал также, что хочет сделать Себолду предложение, безусловно заслуживающее внимания. Далее Краузе объяснил, что, если по приезде домой Себолд сообщит в Германию данные о производстве компании «Консолидейтед эркрафт» и о «других интересующих нас вопросах», германское правительство щедро вознаградит его. Себолд отказался и потребовал, чтобы ему позволили уйти, так как его мать и семья будут беспокоиться: ведь он еще с парохода сообщил по телеграфу о дне и часе своего прибытия. Краузе спокойно ответил, что американец не сможет поехать в Мюльгейм, если не примет предложения. Себолд вышел из себя и потребовал связать его с американским консулом в Гамбурге. Господин Краузе только улыбнулся, услышав это требование.
— Разумеется, мы не станем задерживать американского подданного, — сказал он, — но подумали ли вы о том, что ваша мать, брат, сестры, ваши племянники и племянницы и все другие члены вашей большой семьи, находящейся в Германии, являются подданными рейха?
Себолд еще не успел ответить, как эсэсовец добавил:
— Я прошу вас, мистер Себолд, учесть, что гестапо может принять по отношению к ним определенные меры. Оно не преминет сделать это, если вы будете упорствовать.
Себолд знал, что это была не пустая угроза. Он наслышался о концентрационных лагерях, об исчезновении в Германии людей, которых вызывали в полицию, чтобы проверить разрешение на собаку или спросить о каком-нибудь несчастном случае на транспорте, и которые больше не возвращались обратно… Он представил себе свою мать, своего женатого брата, владельца небольшого магазина в Мюльгейме, всех своих родственников «заложниками» в руках гестапо. Он понял, что всем его родственникам грозит смерть. Американский консул сможет защитить его, но будет не в силах спасти его семью, по отношению к которой гестаповцы примут определенные меры.
И Себолд покорно заявил Краузе, что не откажется от помощи разведке, если только от него не потребуют слишком многого. «Вот это другой разговор», — ответил господин Краузе, немедленно превратившийся в олицетворение доброты и любезности. Он разрешил Себолду отправиться в Мюльгейм, хорошо провести праздник, а затем вернуться в отель «Атлантик». Встреча Себолда с родственниками была омрачена, но он держал язык за зубами, не желая огорчать семью. Через две недели, почти совсем упав духом, он снова появился в кабинете Краузе. На этот раз гестаповцы были уже не слишком вежливы. Ведь теперь Себолд стал подчиненным, маленьким колесиком в германской шпионской машине.
Его послали в шпионскую школу, начальником которой в то время был один из лучших инструкторов Канариса Генрих Курц. Основательная подготовка Себолда продолжалась всю зиму.
Тем временем Англия и Франция объявили Германии войну, но Соединенные Штаты еще оставались нейтральными. Американские граждане пользовались свободой передвижения, и 30 января 1940 года Билл Себолд сел на американский пароход «Джордж Вашингтон», направлявшийся в Нью-Йорк. Господин Краузе прислал прощальное приветствие с предупреждением, что любая попытка предательства повлечет за собой
