Черта с два, подумал Пол, с трудом сдерживаясь, чтобы не облечь мысли в слова.
– Дело, повторяю, крайне щекотливое. Я всегда считал, что люди нашей с вами благородной профессии должны быть образцами порядочности и столпами приличия…
(О господи!)
– … однако порой кому-то из нас случается оступиться, и тогда святой долг всего сообщества – помочь заблудшему коллеге…
(Ну и загнул, мерзавец!)
– … и вот сейчас, когда этот час, к моему величайшему сожалению, настал, я не хочу полоскать наше грязное белье при всех и призываю…
(Вот старый козел!)
– Доктор Бересфорд, – не выдержал Пол, – в чем вы меня обвиняете?
– Я вас ни в чем не обвиняю, доктор Хиггинс. Просто я хочу напомнить вам о наказании, которое ждет любого врача, вступившего в интимную связь со своим пациентом.
Мужчины буравили друг друга взглядом.
– Надеюсь, вы понимаете, доктор Бересфорд, что рискуете быть обвиненным в клевете?
Бересфорд махнул рукой.
– Право, доктор, не кипятитесь. Я же сказал – я хочу попытаться помочь вам.
Тут уж Пол ничего не смог с собой поделать.
– Черта лысого! – процедил он.
– Возьмите себя в руки, доктор.
– Ладно, Бересфорд, хватит дурака валять – выкладывайте карты. В противном случае я немедленно отправляюсь к Паркинсу… Да, это будет самое правильное, – продолжал он размышлять вслух. – Паркинс знает, что нужно делать в таких случаях. Он собаку съел в подобных делах. Вы про него слышали?
Редкие ресницы старика задрожали, а ноздри втянулись внутрь. Похоже, Бересфорд впервые засомневался, а не подставили ли его. Вскоре он заговорил, уже более примирительно:
– Послушайте, доктор, давайте не будем горячиться. Я ведь действую из самых лучших побуждений. Да, я получил, скажет так – некий сигнал, который вынуждает меня предпринять определенные действия. Тем не менее я счел необходимым сначала повидаться с вами.
– Ах, как благородно! – воскликнул Пол. – Вы решили сначала повидаться со мной. Этот номер не пройдет, Бересфорд! Разговаривать мы с вами теперь будем только в одном месте – в зале суда. Будь мое положение другим, я, может быть, и прикрыл бы глаза на вашу выходку. Но теперь, когда на карту поставлена моя работа и карьера…
Доктор Бересфорд задумчиво поскреб себя по подбородку. Затем, решительно взяв ближайший конверт, приподнял его и показал Полу.
– Послушайте, что, по-вашему, мне делать с этим письмом? Переслать его выше? – Он швырнул конверт Полу. – А ведь я мог бы это сделать вместо того, чтобы возиться с вами… Читайте!
Пол вынул из конверта письмо, однако стоило ему увидеть почерк, как руки его задрожали. Даже будучи подготовленным ко всему, он испытал потрясение.
На этом письмо обрывалось.
Стерва! Подлая, мерзкая дрянь!
Скрипнув зубами, он спросил:
– И вы поверили этой пакости?
– А что, по-вашему, мне оставалось делать? Спрашиваю вас в лоб: это правда?
– Правда, что я знаком с миссис Тейт, и я лечил ее покойного мужа. Ну и, как говорится в этом, – он презрительно кивнул на письмо, – она и впрямь служила в моем доме. Я взял ее на службу после смерти мужа, чтобы помочь ей. Наконец – правда, что я ее часто посещал. – Потом, приблизившись к старику, пока его от него разделяло не больше фута, Пол произнес: – Правда также то, доктор, что она вот-вот выходит замуж.
Они смотрели друг другу в глаза, нахохлившись, как петухи перед дракой. Пол выжидательно помолчал, затем продолжил:
– Три раза в неделю я к ней, разумеется, не приезжал, но насчет прошлой недели разговор особый. Миссис Тейт была крайне взволнована, (Боже прости мне эту ложь!) поскольку сделала крайне выгодную партию. Дело в том, что она выходит замуж за весьма зажиточного фермера. – Он медленно расправил могучие плечи, всем телом ощущая страшную тяжесть – так, должно быть, чувствовал себя Иуда. Не помогала даже уверенность, что Айви сама хотела, чтобы он поступил именно так. – Так вот обстоит дело, доктор. Жаль, конечно, но что поделаешь.
Впалые и бледные щеки доктора Бересфорда слегка порозовели. С минуту он молчал и лишь потом заговорил:
– А как бы вы сами поступили на моем месте? – Затем, не дожидаясь ответа, промолвил: – Еще один вопрос, доктор. – Взяв конверт, он положил его на прежнее место. – Что вы будете делать теперь?
– Все зависит от вас, доктор. Там четко сказано – вы должны поступить, как подсказывает совесть. Однако в любом случае я собираюсь рано утром встретиться с Паркинсом… Пожалуйста, можете предъявить это письмо Медицинскому совету – дело ваше… Только зарубите себе на носу, – голос его
зловеще окреп, – свое честное имя я буду защищать до последнего, чего бы это мне не стоило. И не только на нашем совете, доктор Бересфорд, но и в гражданском суде. Спокойной ночи.
– Минуточку, минуточку, – засуетился старик. Он поспешно встал и вытянул вперед правую руку. Однако Пол, уже почти в дверях, обернулся лишь настолько, чтобы презрительно фыркнуть.
– Спокойной ночи, доктор, – повторил он.
Только выйдя на свежий ночной воздух, Пол осознал, что насквозь промок, пот лил с него градом. Когда он выводил машину с подъездной аллеи на дорогу, пот настолько заливал глаза, что ему даже пришлось остановиться, чтобы утереть лоб и брови. Остаток пути он преодолел, преисполненный мрачной решимости. Вкатив во двор Ромфилд-хауса, Пол сразу заметил, что занавески на кухне не задернуты. Это означало, что Мэгги еще не ушла. Встречаться с Мэгги Полу сейчас не хотелось; он мечтал лишь об одном чтобы его оставили в покое и дали возможность обмыслить случившееся. Блеф с Бересфордом даст ему лишь небольшую передышку – если Бетт потребует, чтобы историю с Айви предали огласке, его все равно ничего не спасет. Даже предстоящее замужество Айви. Пусть Бетт и не сможет ничего доказать, но ярлык ему приклеит, а на его профессиональной репутации неизбежно останется несмываемое пятно. Если, черт побери, ему вообще удастся сохранить свою практику!
Он направлялся через приемную в свой кабинет, когда на пороге появилась запыхавшаяся Дженни.
– Подожди, Пол!
Он даже не повернул голову.
– Мне сейчас очень некогда, Джинни.
– Дело касается Лорны!
Пол остановился.
– Что с ней?
