ведь мы находились на родине писательницы, но все-таки представлялось странным, что девушка читала детскую книжку. А впрочем, почему бы и нет? Я ведь и сама до сих пор время от времени перечитываю истории про Винни-Пуха. Девушка быстро подняла книгу с земли и прижала ее к груди обеими руками, словно она была частью ее существа.
— Так, значит, это Лаутербек?
Губы загадочной незнакомки слегка приоткрылись, и она сказала:
— Да.
Если бы возраст девушки пришлось определять по голосу, то я бы дала ей от силы шесть или семь лет.
— Здесь живет кто-нибудь по фамилии Клеверли? — тихо спросила я.
Последовало односложное:
— Да.
Ее ответ меня озадачил.
Если здесь обосновалась семья Клеверли, то что делали в том же доме Слейтеры и Маквеи? Возможно, жили все вместе. Если это так, то все становилось ясным. Я не собиралась проводить свой отдых рядом с джентльменом из «ровера», пусть даже и в коттедже. Нам придется поискать другое прибежище, несмотря на то что мы уже заплатили крупную сумму за аренду коттеджа.
— Меня зовут мисс Фуллер, а это моя племянница, мисс Дадли. Мы сняли коттедж неподалеку отсюда, он принадлежит…
— Коттедж? Я знаю — кому…
Девушка приветливо улыбнулась и стремглав бросилась к автомобилю, открыла заднюю дверь и через секунду скрылась в салоне.
Мы словно приросли к земле.
— Ну и дела! — обронила в смятении тетя Мэгги.
Не промолвив больше ни слова, мы пошли к машине и заняли свои места на передних сиденьях. Из-за того, что наш багаж занимал почти весь салон, девушка кое-как примостилась на краешке. Тетя Мэгги спросила:
— Ты покажешь нам дорогу?
— Да, поезжайте вокруг стены.
— Какой стены, дорогая?
— Стены дома, какой же еще, — рассмеявшись, ответила она. Ее гортанный смех прозвучал жутковато.
— А нельзя ли объяснить толковее? — Тетя Мэгги была явно раздражена.
Я завела машину и медленно съехала на дорожку, пролегавшую вдоль боковой стены дома. Затем повернула к задней стене особняка. Вдоль всей ее длины располагалась широкая терраса, заставленная шезлонгами и разномастными столами. С террасы в дом вели две широкие двери, застекленные сверху до самого пола. Они были распахнуты настежь.
— Ты уверена, что мы едем правильно? — переспросила я.
— Да, — ответила девушка.
Мы благополучно миновали террасу, розарий и огород.
— Все в порядке. Здесь уже раньше проезжали машины, — успокоилась наконец тетя Мэгги, показав на обкатанную дорогу. Повернувшись к девушке, она спросила:
— Как далеко отсюда находится коттедж?
— За Мал-Водой.
Я поняла, что слово «мал» означает «малая».
Если бы не боязнь обидеть девушку-ребенка, тетя Мэгги непременно бы заметила: «Мне это еще ни о чем не говорит». Но она лишь мило улыбнулась.
— О боже! Посмотри, какая прелесть! — простонала очарованная окрестностями Роджерс-Кросса тетя Мэгги.
Дорога словно вырвалась на простор. Мы ехали по склону высокого холма, и открывавшаяся нашим взорам картина завораживала: внизу, окруженная зеленым маревом, расстилалась зеркальная, сверкающая гладь озера.
Тетя Мэгги нетерпеливо спросила:
— Это… та самая вода?
— Нет, это Большая Вода.
— Какая абракадабра! — ворчала мисс Фуллер. — Большая Вода, Малая Вода… Режет ухо, словно мы попали в индейскую резервацию.
Я вела машину осторожно, так как между краем дороги и обрывистым склоном холма было ничтожное расстояние.
— Не приведи господь оказаться на этой дороге ночью… — Тетя Мэгги заметно испугалась.
Мысленно согласившись с ней, я ругала себя за то, что поехала к злосчастному коттеджу на машине. Надо было сначала пройти этот путь пешком, невзирая ни на что! Описав крутую дугу, дорога начала резко спускаться вниз. Из-под обжигающих лучей солнца мы попали в тенистую прохладу маленькой рощицы. Однако через несколько минут снова оказались на солнцепеке. Я притормозила. Медленно въехала на небольшую площадку для стоянки машин. Посмотрев на открывшуюся передо мной красоту, я поняла, что если Природа может исцелять душевные раны, то мне скоро станет легче. Справа от нас сверкало прозрачное озеро, окаймленное с одной стороны рощицей, через которую мы только что проехали. С другой стороны озера поднимался холм, усеянный яркими пятнами стелющегося вереска. С трудом оторвав взгляд от воды, я увидела «наш» коттедж.
— Боже мой! Как он прекрасен! — прошептала потрясенная тетя Мэгги.
Слово «прекрасен» не могло выразить прелесть сказочного коттеджа. Построенный в два этажа из гранитных плит, он казался розовым в эти полуденные часы. Роскошные клематисы ковром покрывали стену, оттеняя редкий цвет гранита. Перед дверью находились разделенные кустами вереска аккуратно вымощенные площадки. И прямо от них простиралась зеленая лужайка, плавно опускавшаяся к озеру. Самая изысканная ограда, декоративные экзотические цветы, даже просто кресло нарушили бы гармонию. Озеро и коттедж слились в одно целое, и я могла жить в этом средоточии прекрасного целых три месяца.
О существовании гиганта с выгоревшими волосами я совсем забыла.
— Восхитительно! — повторила тетя Мэгги, медленно направляясь к коттеджу вслед за молчаливой девушкой. Я все еще сидела в машине, но расслышала слова тетушки: «Она не преувеличивала, это действительно прибежище тишины».
Да, именно так говорилось в письме: «прибежище тишины». За этими словами следовало: «Я уверена, что пребывание здесь пойдет вашей племяннице на пользу. Это место просто творит чудеса с нездоровыми людьми». Воскрешая в памяти эти строчки, я разозлилась. Неужели кто-то посмел жить в коттедже до меня!
Выйдя из машины, я наблюдала, как тетя Мэгги и девушка скрылись в дверном проеме розового домика. Но я не спешила. Меня вдруг начало раздражать присутствие тети Мэгги. Страстно захотелось пожить здесь одной, чтобы кроме меня, коттеджа и озера здесь ничего и никого бы не существовало. Я снова посмотрела на волшебное озеро. Узкая кромка воды у берега была открыта солнечным лучам; она искрилась и вспыхивала, словно на нее сыпался бриллиантовый дождь. Отражающийся от зеркальной глади свет был так ярок, что я зажмурила глаза.
— Пру!
Тетя Мэгги из окна подзывала меня к себе. Поднявшись на порог, я остановилась. Ничего из того, что я увидела, меня не удивило. Казалось, я заранее представляла, как здесь будет все обставлено. Я не увидела ни кресел-качалок, ни ситца, ни веселеньких цветастых подушек. В длинной низкой комнате, в которую я вошла, не было ничего напоминающего о присутствии женщины.
Мое внимание привлек камин. Он представлял собой большое отверстие в стене и был выложен из такого же грубо обработанного розоватого гранита, как и наружные стены коттеджа. Незатейливая кованая решетка была прикреплена к боковым стенкам двумя металлическими скобами. Напротив камина стояла
