Так что же это за фрукт – типичный мифист? Каков он из себя?
Он учится или учился в сильном техническом ВУЗе. Несмотря на это обстоятельство, он жизнерадостен, весел, боек. Праздник всегда с ним. Причем в отличие от Хемингуэя пресловутый Париж мифисту нашему на хрен не сдался – ему и так хорошо, безо всяких сраных парижей. Этим перманентно новогодним настроением он немного тяготит людей вроде меня – от природы унылых и мрачных. И даже раздражает. Почему? Ну почему-почему…
Да потому, что на мой унылый и мрачный, но беспристрастный взгляд у типичного мифиста нет абсолютно никаких оснований для той радужности сознания, которую он обильно излучает во все стороны света. Скорее, наоборот.
Ну вот, хотя бы тот же Михаил Борисович в качестве примера. Взрослый, технически образованный человек. Без пяти минут кандидат наук. Проводит какие-то судьбоносные эксперименты с мышами, не по своей воле помещенными в нейтронный ускоритель.
Но.
Служит в третьяковской охранке. Имеет на обед строго ограниченное количество пельменей. Ходит в ботинках, в которых еще из армии пришел. Где же здесь черпать оптимизм, в чем именно, позвольте спросить? Ан, нет, как ни посмотришь на него: он всем доволен, сияет как тульский самовар.
Даже еще и балагурит. По-своему, по-мифистски, что тоже того… Очень специфически и на любителя. Хохоча, запрокидывая голову и смахивая с глаз слезы радости, он рассказывает анекдоты, над которыми лично я уже в третьем классе не смеялся. Не потому, конечно, что я такой тонко чувствующий юморист, а потому, что истории «про русского, немца и поляка» хороши как та ложка к обеду, то есть в девятилетнем, от силы десятилетнем возрасте. Но когда тридцатилетние пожилые фикусы хиляют такие опусы… У них, у мифистов этих вообще крайне своеобразное представление о юморе. Хотя пошутить они любят. В этом есть, конечно, какой-то парадокс и фигура речи, но это действительно так.
Из всех форм досуга типичный мифист предпочитает пешеходный туризм и песни бардов под гитару у костра. Из всех напитков маниакально предпочитает пиво. Вернее, всячески декларирует свое к нему пристрастие. Никто и никогда не видел, чтобы он выпивал более полбутылки за раз. Все что крепче пива он вовсе на дух не переносит – сказывается занятое спецшколами и математическими олимпиадами детство. Не выработались в достаточной степени ни привычка пить, ни фермент, расщепляющий в печени алкоголь. Если напоить мифиста хитростью, то тошнить его потом будет дня три, никак не меньше.
Про девушек типичных мифистов судачить вроде как не благородно, замечу только, что обычно они учатся там же где и мифисты, на параллельных потоках. Ну… Этим собственно все и сказано.
Хотя была в МИФИ какая-то не то Курочкина, не то Корочкина, которая даже стала «мисс Европа» по второстепенной версии. Еще самолично помню, как на приемных экзаменах вместе со мной сдавала физику некая весьма такая ничего из города Бердянск. Но в целом ситуация… как бы это… Словом, не та, что на филфаке МГУ в те благородные времена, когда даже дочкам работников советской торговли и членов ЦК полагалось учиться.
Еще одна существенная деталь портрета – у типичного мифиста непременно толстая, я бы даже сказал, добротная такая жопа.
Однако все эти его безобидные по большому счету качества бледнеют перед одним единственным обстоятельством. Мифист очень, просто неимоверно любит поговорить на околонаучные темы. О чем угодно, с кем угодно и когда угодно. И вот это уже настоящая засада.
Раскрываю подробности.
Типичный мифист производит впечатление человека умного и компетентного. Он собственно и является таковым. Эрудированность из него прет со страшной силой, бьет могучим петергофским фонтаном «Самсон говорит Льву: «Что значит, я так не умею?!»». Поэтому людишки интеллектуально неразвитые исподволь тянутся к нему, будто мотыльки к керосинке. Припасть, образно выражаясь, к упомянутому фонтану, и утолить жажду духовную. А мифист, он вроде как с превеликой радостью готов поделиться своими обширными знаниями с каждым первым встречным-поперечным. Значит, вроде бы имеется отрадное совпадение интересов, да? А вот и нет!
Еще раз, специально для тех, кто не понял: «НЕТ!». Не попадайтесь на эту удочку, умоляю и заклинаю вас!
Допустим, имел ты неосторожность спросить его о каком-нибудь пустяке, например, «Как переустановить Windows?». Человек обычный обойдется несколькими рубленными фразами, густо посыпанными матом – и все, и ты все уже уяснил. Простой, доходчивый русский язык не оставит в душе твоей пустоты и недопонимания: «Тыкни туда, тыкни сюда, всплывет херня – нажми на ОК». Всего и делов- то.
Но, поймите и запомните: типичный мифист не в состоянии изъясняться по-человечески. Заслышав подобный вопрос, он аж загорается изнутри ярким пламенем просвещения. Глаза его блистают и сыплют искрами, щеки наливаются свекольным румянцем, хвост победно торчит трубой, и вообще он в этот момент живо напоминает спаниеля, заслышавшего охотничий рожок, сигнал «на случку!». Он дрожит мелким бисером в предвкушении чего-то такого необыкновенного. Того и гляди, цапнет!
Наблюдая эту внутреннюю борьбу, проситель пугается и уже ничего не хочет знать ни про виндус, ни про пиндус. Нет, брат, поздно… Коготок увяз – всей птичке пропасть. Глядь, мифист тебя уже и за рукав прихватил, да цепко так – не вырвешься! Наконец, он набирает в грудь побольше воздуха, пальцем вдавливает очки в переносицу, и тотчас вываливает тебе на голову кучу самой разнообразной, безумно интересной с его точки зрения, но совершенно, абсолютно бесполезной информации.
Зато эффект внезапности потрясающий. Людишки слабо подготовленные тут же брякаются в обморок, те что покрепче чувствуют себя матросами на погибающем в центре урагана дебаркадере. Поток информации обрушивается подобно штормовым валам, он сбивает с ног, лишает дыханья и забивается в уши. И это только начало, предварительные ласки, так сказать. Сказочка-то она впереди.
Рассказ наш ученый друг начинает из таких предгорий Кавказа, что волосы дыбом встают. Типичный мифист искренне полагает, что тебе будет легче проникнуть в суть вопроса, если ты поближе познакомишься с фундаментальными основами кибернетики, с историей и многочисленными проблемами этой лженауки, с биографией Билла Гейтса и еще с миллионом самых разнообразных фактов!
Пробиваясь через эти увлекательные дебри, он сто раз теряет нить повествования, постоянно сбивается на какие-то теоретические частности, совершенно забывая о первоначальном вопросе. Для пущей наглядности он пальцем чертит на стене какие-то формулы, графики и диаграммы. Он вообще запросто судачит о таких вещах, о которых ты ни до него не слышал, ни после больше никогда не услышишь. Он щедро сыплет заумными терминами, причем с таким простецким видом, как будто говорит о
