– Все согласны?
– Все, – ответил за Дмитрия Арслан и ткнулся лбом в землю. За этим он и пошел вместе с Дмитрием: подтвердить, что десяток согласен принять его главенство.
“А вот этого ты хрен от меня дождешься, – подумал Дмитрий, глядя на сотника. – Лбом о землю я тебе бить не буду”.
Сотник залез пальцами в рот, вытащил застрявшую между гнилых и редких зубов жилу и выплюнул. Потом издал громкий щелчок языком. Из-за его спины вынырнул молодой нукер, поднял платок с бакшишем и с поклоном поднес сотнику. Юз-баши с задумчивым видом перебирал серебряные украшения, среди которых затесалась пара литых золотых браслетов. Наконец довольно улыбнулся и приказал нукеру:
– Убери.
Молодец унес платок в палатку. Сотник, громко сопя, жевал мясо и безмолвствовал, раздумывая. Зачем Мансур отдал значок чужаку? Воин он, спору нет, хороший. Отличный воин. Для десятника в самый раз. Но…
Желаддин еще раз взглянул на солдата, пришедшего вместе с Гулем. Все согласны… Сотник засопел и почесал ягодицу, приподняв зад над кошмой. А кто теперь присматривать за Гулем будет? Кто будет держать за него ответ перед сотником? За Гулем сам эмир велел приглядывать. Мол, когда понадобится, призову и спрошу. Он, эмир, спросит, а ему, Желаддину, у кого теперь спрашивать? Жаль Мансура, верный пес был… Верный и молчаливый. Кому поручить теперь быть соглядатаем? Послать другого…
– Хорошо, – наконец сказал сотник. – Ты – ун-баши, Гуль.
Он был не слишком доволен собственным решением: а вдруг эмир скажет, что Желаддин-бек поступил неправильно? И вместо обещанной награды получит Желаддин-бек эмирский гнев… Но по справедливости… Воин-то Гуль отменный… Кто сам не трус, тот и в других храбрость ценит. Нет, пусть будет ун-баши. Может статься, удача сама в руки летит. Эмиру же скажет, что поступил по справедливости… Да, пусть будет.
Дмитрий кивнул. Со стороны его кивок выглядел, как краткий поклон в стиле японских самураев.
Сотник остановил на нем ленивые глаза.
– Плохо кланяешься, – с затаенной угрозой сказал он.
Дмитрий приложил правую руку к сердцу и наклонил торс чуть ниже.
– Хорошо бьюсь… – произнес он.
На физиономии сотника, появилось задумчивое выражение. В вечерних сумерках смуглая, продубленная физиономия юз-баши, освещаемая неровным светом пламени костра, казалась маской, грубо вырезанной из темной древесины. Узкие раскосые глаза, плоские скулы и редкие, вислые усы только усиливали сходство. И так же, как деревянная маска, лицо сотника, казалось, не имело никакого выражения.
Дмитрий смотрел юз-баши прямо в лицо. Взгляд его был холоден и равнодушен. Никаких эмоций.
Юз-баши захохотал, раскачиваясь всем телом.
– Хорошо сказал, – похвалил он.
Дмитрий понял, что сотник расценил его ответ, как шутку. Шутка ему понравилась. Ну и ладно. Он тоже растянул губы в улыбке.
Юз-баши снова прищелкнул языком. Молодой нукер был тут как тут.
– Вина ему, – велел сотник.
Это была большая честь, что означало: Дмитрий угодил сотнику подарком. А на бакшиш полностью пошла последняя добыча Мансура вкупе кое с чем из его заначки.
Нукер нацедил из бурдюка объемистый кожаный кубок и подал Дмитрию. Он поднял кубок над головой и произнес по-русски:
– Ну что ж… Будь здоров, начальничек.
И залпом осушил кубок. Узкие глаза юз-баши сузились до щелок.
– Что ты сказал? – спросил он подозрительно.
Дмитрий слизнул языком оставшиеся капли вина с верхней губы. Понимал он лучше, чем говорил, но все равно и то и другое пока через пень-колоду.
– Мой язык… – пояснил он. – Ты воин… Умный… Сильный… Тебе спасибо.
– А-а… – понимающе протянул юз-баши и похвалил: – Хорошо сказал.
В принципе теперь можно было бы убираться восвояси, но сотник пока не собирался отпускать их с Арсланом, а самовольный уход непозволителен. Юз-баши наконец-то догрыз кусок и отбросил кость. Сыто рыгнул, выпил вина и теперь сидел, молча щурясь на Дмитрия.
– Я знаю, – после долгого молчания произнес сотник, – что ты убил солдата “синих”.
“А, вот почему задержка”, – подумал Дмитрий.
– Я купил пленницу, – сказал он. Дмитрий тщательно подбирал слова, стараясь не ошибиться. – Он продал. Потом напал. Зачем напал? Я убил его. Я прав.
– А свидетели есть? – спросил сотник.
Дмитрий поднял брови, услышав незнакомое слово.
– Тебя видели, Гуль? – растолковал сотник. – Кто скажет: “Гуль прав”?
Дмитрий снова кивнул – понял, мол.
– Был один “красный”, – сказал он. – Не знаю кто. Он видел.
