– Бери и заплати, – сказал Дмитрий. – Не отыгрывайся – снова проиграешь. Просто заплати.
Сук громко скрипнул зубами и тихо сказал:
– Нет.
– Бери, – велел Дмитрий. – Дурак будешь, если не возьмешь, – и всунул кубок в пальцы солдата. – Иди.
И отвернулся. Легкий шорох дал понять, что Сук выскользнул из палатки.
Долгое время после этого случая Сук не поднимал на Дмитрия глаз и даже сторонился ун-баши. Но тот заметил, что в бою солдат теперь старался держаться рядом, и не в поисках прикрытия – наоборот, прикрывая.
Шли дни. Дмитрий уже привык, что Сук всегда поблизости. А в один прекрасный вечер, войдя в палатку, увидел лежащий прямо посередине земляного пола грубо завязанный узелок и нашел в нем свой золотой кубок. На следующее утро Сук встретил его с поднятой головой.
– Отыграл? – поинтересовался Дмитрий.
– Нет, ун-баши, – ответил Сук и жестко улыбнулся.
Дмитрий понял. Где и как Сук расправился с обидчиком, он выяснять не стал. Он, правда, опасался, что убийство не сойдет солдату с рук, но Сук, видимо, обтяпал дельце так, что и комар носу не подточит.
Так у Арслана появился соперник. Вернув долг, Сук, видимо, решил, что этого недостаточно. Что творилось в его башке, Дмитрий мог только догадываться; но следующей ночью, выбираясь по нужде, он чуть не полетел кувырком через Сука, который улегся на земле поперек входа.
– Ты что тут делаешь?
Солдат глухо пробурчал в ответ что-то про долг.
– Ты вернул.
– Не-е… – Сук пренебрежительно сплюнул и вдруг окрысился: – Гонишь, ун-баши?
– Нет, – спокойно возразил Дмитрий. – Не гоню.
Сук успокоился так же неожиданно, как и озлился.
– Не гони, не надо, – сказал он хрипло. – Сук знает, что ему делать. Тебе недолго ун-баши быть. Скоро юз-баши будешь, а потом мин-баши. Я не стану, а ты станешь. А я при тебе буду, верный, как собака. Не гони.
Озадаченный, Дмитрий полез пятерней в затылок: отзыв о себе из уст подчиненного ему приходилось выслушивать впервые. В искренности слов он не усомнился ни на йоту; чутье подсказывало: солдат не притворяется, а верит в это. Но какой логикой руководствовался Сук, предрекая ему быструю карьеру? Получить звание тысячника – означает войти в близкое Тамерланово окружение.
Дмитрий ухватил Сука за плечо и повернул к себе.
– Почему ты думаешь, что я стану мин-баши? – спросил он. – Я чужак.
– Чужак, – буркнул Сук, высвобождая плечо. – Но ты умен. Умнее всех, кого я знал. Мансур, что был ун-баши, перед тобой что мальчишка. Сотник Желаддин, и тот… – Сук снова пренебрежительно сплюнул. – Ты видишь то, что другие не видят. Я не вижу, никто не видит… Скажешь что о человеке, то – правда… Ты станешь мин-баши. Сам это знаешь. Знаешь ведь?
– Знаю, – спокойно согласился Дмитрий. Сук довольно ухмыльнулся.
– А я при тебе буду. Любому горло перегрызу, слышишь, ун-баши?
– Слышу.
– Я к тебе присматривался, – доверительно сообщил Сук. – Сначала думал, ты или дурак или хитрец, а потом понял: ты ни тот и ни другой.
– А кто же? – поинтересовался Дмитрий. Сук задумался.
– В тебе дух есть, – сказал после долгой заминки и умолк.
О каком духе говорил Сук, оставалось только догадываться. Вернувшись в палатку, Дмитрий улегся, но сон не шел. Поворочавшись с боку на бок, он сел и стал легонько постукивать кулаком по колену.
– Мин-баши, – шептал он по-русски. – Нет, Сук, бери выше. Не тысячником, а… шут его знает кем, но стану. Язык… Зараза! Язык надо лучше знать – не о цене за барана говорить ведь буду. О времени… Ты же, Сук, баранья твоя головушка, наверняка даже слова такого не ведаешь – время…
Заснул он только перед самым рассветом, а Сук так и провел всю ночь у входа в его палатку. И с тех пор спал только там.
* * *
Дмитрий протянул гривну Зоррах.
– Надень.
– Надень ты, господин, – сказала девочка и повернулась спиной, поднимая руками волосы, чтобы не мешали надевать украшение.
Он снова усмехнулся и осторожно надел серебряный обруч ей на шею.
Зоррах не видела от него зла – он был очень добрым хозяином. И привыкала к нему все больше и больше. Дмитрий даже не ожидал, что процесс “приручения” пойдет столь стремительно, но таков уж оказался характер девушки – запаса жизнелюбия ей хватило, чтобы быстро оправиться от шока, а податливости – чтобы безропотно принять долю рабыни. С другой стороны, Дмитрий и раньше легко находил
