— Я с тобой разговариваю совершенно серьёзно и официально.
— А как же иначе? — удивился я. — Конечно.
— Что касается твоего освобождения от других поручений, мы этот вопрос обсудим на ближайшем совете отряда. И не беспокойся. Мы тебе условия создадим.
— Разве я беспокоюсь? — сказал я. — Да за таким председателем мы как за каменной стеной!
Игорь покачал головой:
— Смотри у меня!
Так и сказал: «Смотри у меня!» — и важно прошествовал дальше.
До конца уроков я ломал голову: как подступиться к Севке?
Браться за это дело мне отчаянно не хотелось. Но я хорошо знал нашего председателя. Уж что западёт в его, гладко причёсанную голову — сидит крепко.
Я понимал: голыми руками Севку не возьмёшь. Нужен какой-то особый подход. Но сколько ни примерялся, ничего путного не получалось. И уже на последнем уроке, когда решил, что ничего толкового так и не придумаю, меня осенила блестящая идея.
Едва прозвенел звонок, я подошёл к Севке.
— Слушай, Мымриков, мне дали поручение подтянуть тебя.
Севка со вкусом зевнул.
— Раз дали — выполняй. Кто ж тебе мешает? Только учти, — Севка сделал многозначительную паузу, — на меня не рассчитывай. А то знаю, тебе дали поручение, а я — отдувайся: сиди и решай всякие там дурацкие задачки…
— Положим, задачки тебе теперь не придётся решать совсем.
— Как это? — не понял Севка.
— Будешь у меня списывать.
Я лениво, совсем, как только что Севка, зевнул.
— Сочиняешь, — сказал Севка.
— Не веришь? У меня самого дел — во! — я ребром ладони провёл по горлу. — И возиться мне со всяким…
— Но, но! Поаккуратней… — обиделся Севка.
— Словом, приходи завтра перед школой и списывай на здоровье.
— Не врёшь? — всё ещё сомневался Севка.
— Какой мне смысл врать? — пожал я плечами. — Один раз я тебя, положим, обману. Так ведь в другой — ты не придёшь?
— Что ж я совсем дурак, по-твоему?!
— Вот видишь.
— О-го-го! — Севка подкинул портфель. — Оказывается, и среди отличников есть ничего ребята. Вот никогда не думал!
— Так договорились? — переспросил я для верности.
— Ага! — крикнул на ходу Севка. — Обязательно приду!
Я и вправду не собирался обманывать Севку. У меня был другой план. Я решил поймать Севку, как ловят мышей. На приманку.
Главное — пусть только придёт ко мне.
А потом сам будет делать уроки. Как миленький!
Глава вторая
Приглашая Севку, я совсем забыл про своих домашних. Даже не забыл. Просто не подумал, какое впечатление произведёт на них Севка.
Дело в том, что я был, как любят выражаться взрослые, единственным ребёнком в семье. Многие, может, не знают, что это такое. Пожалуйста! Могу рассказать.
Собрался, например, человек погулять. Оделся. Можно идти? Ничего подобного.
— Котик, надень галоши!
И хотя все мальчишки, во дворе бегают без галош, спорить бесполезно.
Надеваешь галоши и берёшься за ручку двери, чтобы поскорее улизнуть. Не тут-то было.
— Котик, опусти уши!
Острить насчёт того, что ты не лошадь и ушами двигать не можешь — смысла нет. До родителей такие остроты не доходят.
Развязываешь тесёмки на шапке — и опять к двери.
— Котик, неужели ты хочешь идти без шарфа?!
И это таким голосом, словно ты в середине зимы собрался маршировать по улице в одних трусиках.
— Господи, ну кто так завязывает шарф? Дай я тебе помогу!
А когда, наконец, вырвешься из дома, тебя догоняет бабушка и кричит на весь двор:
— Котик, разве так можно? Ты забыл носовой платок!
Ребята вокруг покатываются со смеху — спектакль! А ты готов провалиться сквозь землю или превратиться в какую-нибудь там невидимую молекулу.
И так во всём.
Родителям кажется, что у тебя очень плохой аппетит. Что ты вот-вот заболеешь какой-нибудь опасной болезнью. А стоит задержаться на улице вечером дольше положенных тебе половины десятого — в доме паника. Все уверены — с тобой что-то стряслось.
Но больше всего родители боятся, чтобы ты не попал в плохую компанию. Это для них страшнее всякой свинки и скарлатины. И каждого твоего нового товарища они разглядывают и расспрашивают так, будто он может оказаться взломщиком несгораемых касс, а может, кем-нибудь и похуже.
Севку нечего было рассматривать и расспрашивать. Что он за птица, было видно сразу. Невооружённым глазом. Незнакомые девчонки обходили его за три километра.
Словом, я решил: показывать моим домашним Севку нельзя. По крайней мере, первое время. Пока не скажется на нём моё благотворное влияние.
С папой и мамой было просто. Они уходили на работу. Хуже было с бабушкой. Она отлучалась из дома только в магазины. Да и то не каждый день.
Утром, когда родители ушли, я спросил бабушку:
— Ба, а ты сегодня никуда не пойдёшь?
— Вроде бы нет, — сказала бабушка.
Я походил по комнате и решил, была не была, действовать напрямик.
— А ты не можешь пойти погулять или, например, к знакомым? Ко мне должен будет прийти товарищ…
— Час от часу не легче! — бабушка всплеснула руками. — Что ж это за товарищ, что ты старуху из дому выпроваживаешь?
— В общем… Он не очень хорошо учится и меня попросили ему помочь.
— Я-то при чём? — удивилась бабушка.
У меня, понятно, не было желания объяснять, кто такой этот мой товарищ и как я собираюсь ему помочь.
— Он, понимаешь, ну… очень стеснительный… Увидит тебя — и ничего у него не получится.
— Ишь ты. Видать, тихий, скромный мальчик. Болел долго или как?
— Да, — сказал я, — здоровье у него неважное.
— Коли так, схожу навещу Полину Дмитриевну. Давно обещала. Только приберу посуду.
Из кухни долго доносился плеск воды, звон стаканов, позвякивание кастрюлек и сковородок.
Я сидел, как на иголках. Даже уроки не мог готовить. Боялся: вот-вот придёт Севка. В передней зашуршало праздничное бабушкино платье. Я обрадовался. Рано. Бабушка вернулась в комнату и принялась
