Официантка, которая принесла Валере кофе, поглядела на Калашникова с восторгом, а потом на Наташу – с завистью.
– Ты можешь мне предложить что-то лучше Майорки? – поинтересовалась она.
– Я подарю тебе весь мир!
– А булочка тоже мне? – противоположным собственному недавнему басу тощеньким голоском спросил Валера.
Тебе, тебе, мальчик, – ласково ответил Сева, не зная, куда себя деть. Все, что было заказано, он съел и выпил и теперь не мог придумать, чем занять руки и какое соорудить на лице выражение. Статус жениха его вовсе не радовал.
Кстати, насчет Майорки, – решительно начал он, и тут в кафе вошел Покровский.
Когда Негодько увидел Покровского на подходе к «Бригантине», его чуть не хватил апоплексический удар.
Щас я этой куртизанке хреновой записку напишу! – пообещал он и принялся пыхтеть над блокнотом. – Пусть у нее мозги на место встанут! У нас тут бандит, понимаешь, нервничает, того гляди – уйдет, а она устроила дом свиданий!
Увидев Наташу в окружении целой компании мужчин, Покровский удивился и даже пару секунд помедлил на пороге, но потом преодолел сомнения и двинулся к столику.
Андрей Алексеевич! – первым выдал свою растерянность Козлов. – Я вот... как договаривались...
Хорошо-хорошо, – едва заметно поморщился тот. – Просто я ехал мимо и решил сам подбросить Наталью домой, в Березкино. Доедай, что ты там ешь, и можешь быть свободен, спасибо тебе.
Ой, Андрей Алексеевич, ну что вы! – Наташа мгновенно растаяла, как сахарная глазурь на горячей булке.
– Куда это – домой? В какое такое Березкино? – неожиданно грозным голосом спросил Калашников. – У нее пока что один дом – наш.
– Не говори ерунды! – рассердилась Наташа, и в этот момент официантка подала ей сложенный вдвое лист, громко сообщив:
– А вам записка!
– От кого это? – удивилась Наташа, но девушка уже бросилась к новому клиенту и вопроса не услышала.
Наташа развернула записку и увидела, что в ней грозными корявыми буквами нацарапано: «Вы что, дура?! В.Л.Н.».
– Что это такое? – изумленно спросила Наташа, отставив записку подальше от глаз, словно сомневалась в том, что они ее не обманули. – Кто это такой – В.Л.Н.? Что это может быть за сокращение?
– Владимир Ленин, – подсказал Шевердинский.
Калашников фыркнул и с неподражаемой горькой иронией в голосе спросил у Наташи:
– И за него ты собираешься замуж?
Покровский, который как раз достал сигарету и сделал первую затяжку, проглотил дым и задушенным голосом переспросил:
– Вы выходите замуж?
– Это шутка, – поспешно сказала Наташа.
Калашников наклонился вперед, задавил окурок пальцами и заявил:
– Я шутить не умею. – И исподлобья посмотрел на Покровского.
– Я уже заметил, – пробормотал тот.
– А вы что, тоже? – с любопытством спросил у него Сева.
– Что – тоже? – не понял Покровский.
– Тоже влюблены в Наталью?
Наташа громко сглотнула, а Валера Козлов, который в этот момент потянулся за сахаром, от неловкости уронил дозатор.
– Любить иных, – неопределенно ответил Покровский, – тяжелый крест.
Тем временем оперативники размышляли, как удалить мужчин из-за столика.
– Девица должна остаться одна! – заявил Негодько, и в этот миг возле кафе «Бригантина» появился костлявый мужчина в очках-хамелеонах. Вихляющей походкой он проследовал мимо бритого, который подался вперед, и негромко сказал ему:
– Додик, она твоя.
Оперативники немедленно «срисовали» новый персонаж драмы. Впрочем, он был им известен и тоже находился под наблюдением.
– Додик уселся за столик в углу, – сообщил лейтенант. – Наша подопечная не знает его в лицо. Вероятно, именно ему поручили работу.
– Немедленно нужно убрать оттуда всех мужиков! – завопил Негодько. – Давайте, думайте – что мы можем с ними сделать?
– Арестовать, – немедленно предложил кто-то.
– Отозвать всех по одному под благовидными предлогами, – сказал лейтенант.
– Точно! – обрадовался Негодько. – К Покровскому, допустим, подойдут и скажут, что его машина неправильно припаркована, он выйдет на улицу, и тут мы его придержим.
Шевердинского можно поймать на девушку. Пусть наша Таня исхитрится и хотя бы ненадолго займет его разговором. Может быть, ей удастся переманить его за свой столик. Ну, знаете, как это бывает? Что делать с мальчишкой, я пока не решил, а вот этого, здорового, надо подозвать к телефону. Он подойдет, и мы его быстренько обработаем.
А как его позвать к телефону, когда мы не знаем его фамилии! – заметил лейтенант.
Тогда мы позовем к телефону Покровского, а этот пусть отгоняет машину.
Но он без машины!
Чтоб он сдох, проклятый.
Придумал! – сказал Негодько. – Сейчас я быстренько узнаю телефон газеты «Наш район» и спрошу у Пети Шемякина. Он друг нашей девицы, он должен знать.
Петя Шемякин долго спрашивал и переспрашивал, кто и зачем ему звонит, потом промямлил:
Не помню я, как его фамилия. Точно знаю, что она образована от названия какого-то оружия. Что-то вроде Парабеллумова, только попроще.
Наганов? – с надеждой спросил Негодько. – Или, может, Автоматов?
Пистолетов, – подсказал лейтенант.
Нет, не то, не то, – пробормотал Шемякин и принялся перебирать: – Винчестеров? Винчестерский? Кольтов? Что-то такое обычное, не слишком бросающееся в глаза. Оружейников? – спросил он сам себя. – Прямо «Лошадиная фамилия»!
– Ты же сказал – оружейная! – заорал Негодько. – Совсем спятил?
– Спокойно, – испугался Петя его воплей. – Это я просто Чехова вспомнил. Там тоже над одной фамилией думали. Только над лошадиной.
– Боеприпасский, – родил лейтенант. – Обрезкин.
Это не оружейная, а какая-то помоечная фамилия, – отмахнулся Негодько. – Может, Пулькин? Или Стволов?
Не помню! – заныл Шемякин на том конце провода. – Пристрелите, не помню!
Стреляев, – немедленно предположил лейтенант.
Кончилось все тем, что к столику, за которым шла оживленная беседа, подошел странный тип в рубашке с закатанными рукавами и татуировкой на пальцах и спросил, наклонившись к интересующему его объекту:
Слышь, кореш! Мы с тобой, кажись, в одной школе учились. Ты ведь Петров?
Да нет, я Калашников, – ни о чем не подозревая, ответил тот.
Ах ты боже мой! – воскликнул тип, хлопнул себя ладонями по ляжкам и счастливо засмеялся. – Калашников! Едрит твою налево! Калашников! Со смеху помрешь. Калашников!
Когда он ушел, Калашников вздохнул и пробормотал:
