– Тишка, ты здесь?
– Какой я тебе Тишка?! – закричал распаленный собственными переживаниями Рысаков. – Тишки по палисадникам бегают! А я Тихон Петрович!
– Тихон Петрович, – зловещим тоном сказала дверь. – Выметайтесь из гримерки. – К вам следователь из Перегудова приехал.
Рысаков помертвел.
– Это из-за нее, – шепотом сказал он, глядя на Таню глазами, полными священного ужаса. – Из-за блондинки…
– Не выдумывай, с ней все в порядке. Ящик с цветами пролетел мимо, Курочкин видел эту женщину уже под утро, она была жива и здорова.
– Ты не понимаешь. Дело в том, что она разговаривала с мэршей Перегудова. Вдруг она ее и кокнула?
Таня против воли насторожилась.
– Кто разговаривал с мэршей?
– Моя блондинка!
– Когда это? – нахмурилась Таня.
– В тот день, когда Романчикову убили! Помнишь, я на тебя на улице наткнулся? Наутро после банкета. Еще спрашивал, не видела ли ты кого-нибудь?..
Таня отлично помнила этот момент. Она следила за Лешкой, который отправился на свидание с мэршей, а потом бездарно его упустила.
– Помню, и что?
– А то, что я бегал, бегал по улицам и неожиданно увидел Таранова. Он в кафе сидел, прямо возле окна, покуривал. Не успел я и глазом моргнуть, вижу, подъезжает автомобиль черный, из него вылезает Романчикова и тоже намыливается в кафе идти. И тут вдруг как из-под земли вырастает эта ведьма.
– Блондинка?
– Она!
– Может, все-таки вспомнишь, как ее зовут?
– Не могу я вспомнить! Говорю тебе – пьяный я был в момент знакомства. А когда я пьяный, у меня в голове – космос, вакуум.
– Ладно, а что дальше было?
– Блондинка подскакивает, значит, к Романчиковой – и ну ей что-то такое парить. Та ее внимательно выслушала, потом рукой махнула и какой-то предмет ей передала. Я не видел – какой. И блондинка, значит – фьюить! – и тут же испарилась. Вот я и думаю, может, следователь из-за этого приехал? Узнал про меня и про нее, про нашу связь, короче, и решил, что дело здесь нечисто. Вдруг эта самая блондинка потом к Романчиковой домой пришла и убила ее?
– Не мели ерунды. Лучше пойди и все выясни.
– Может, Регинка врет? – с надеждой спросил Рысаков, прислушиваясь. – Может, это у нее шутки такие? И никакой следователь не приехал?
Словно в ответ на его слова распахнулась дверь и ввалившийся в комнату Будкевич сообщил:
– Тихон, следователь с тобой поговорить хочет.
– Но почему ночью?! – с отчаянием в голосе закричал тот. – Почему не с утра, когда я свеж и соображаю, как Эйнштейн? Почему сейчас, после спектакля, когда я беззащитен, как дитя?!
Следователь стоял за спиной Будкевича и едва заметно ухмылялся. Это был Страхов. Его цыганские глаза сначала прощупали Таню, потом переключились на Тихона.
– Здрасьте, – трусливо сказал тот, отступая назад. – Проходите, раз уж приехали. Неужели что-то срочное? И прямо вот так, позарез, со мной это нужно обсудить?
– Да нет, – ответил Страхов неожиданно свойским тоном. – Вопросик небольшой. А приехал я вовсе даже не специально к вам, а к теще своей, она у меня в Ордынске живет. Решил заодно и с вами повидаться. А вопросик вот какой. Мы пока еще не нашли убийцу мэра города. Но следствие ведем. И вот в процессе выяснили, что госпожа Романчикова наутро после спектакля приезжала в кафе в центре города. Чтобы встретиться там с вашим артистом по фамилии Таранов. И с этой встречей, поверьте, нам все понятно. Однако персональный шофер госпожи Романчиковой утверждает, что в кафе к его начальнице подходил еще кое– кто. Женщина, которую он накануне видел на вашей вечеринке. Когда Валентину Васильевну туда привозил.
– Женщина? – в один голос переспросили Будкевич и Тихон. У обоих сделался такой изумленный вид, что даже идиот заинтересовался бы. – Какая женщина?
– Это я у вас хотел спросить какая? – Страхов смотрел на Тихона простодушно, и даже его темные глаза будто бы просветлели.
– А я чего? – забеспокоился великий артист. – Я разве должен об этом знать?
Таня отчетливо понимала, о чем Тихон сейчас думает. О настырной блондинке, которая подходила к Романчиковой возле кафе. И которой та вроде как передала какую-то вещь. Однако если сейчас рассказать об этом следователю, впутаешься сам. Ведь блондинка приезжала в Перегудов из-за него. А Тихону впутываться страсть как не хотелось. Однако, озабоченный своими сложными личными отношениями, Рысаков упустил одни момент, о котором сразу же подумала Таня – его блондинки на банкете не было! Шофер не мог ее там видеть. И речь, стало быть, следователь ведет вовсе не о ней.
– Понимаете, – продолжал тем временем упорный Страхов, – вас видели возле кафе примерно в это же время. Вот мы и подумали, что вы проясните для нас ситуацию. Вы там были, вы могли видеть, с какой женщиной из вашей труппы встречалась Валентина Васильевна.
Тихон посмотрел на Будкевича, но у того был не менее растерянный вид, и помощи от него ждать явно не приходилось.
– А нельзя ли у шофера спросить? – неожиданно для всех задала вопрос Таня. – Он же видел ту даму, с которой встречалась Романчикова, значит, сможет ее опознать. Нужно привезти его сюда, продемонстрировать всех наших женщин – и дело в шляпе.
– Ну, это как сказать, – замялся Страхов. – В шляпе или нет. Шофер, к сожалению, сейчас не может дать показаний.
– Ну, вот тебе и раз! – пробормотал Будкевич.
– Он умер.
– ?!
– Человек он был пожилой, и когда узнал об убийстве начальницы, слег с сердечным приступом. Я с ним в больнице разговаривал, он кое-какими сведениями успел со мной поделиться. Думали, пойдет на поправку, там и подробности выясним. А он вон что… Поэтому женщину придется разыскивать с вашей помощью. Так вы видели Романчикову возле кафе?
Таня мгновенно представила себе картину: Тихон неумело прячется за каким-нибудь автомобилем или выглядывает из-за угла, и своим «шпионским» поведением, естественно, обращает на себя внимание. Да… В этом случае всероссийская слава явно пошла карлику-вампиру во вред.
Таня была уверена, что сейчас Тихон переведет стрелки на Таранова. Это было бы вполне в его духе. Особенно учитывая только что произошедшую ссору. Однако тот повел себя непредсказуемо. Весь его испуг куда-то исчез и, выпятив грудь, а заодно и живот, Рысаков неожиданно капризным голосом заявил:
– Никого я не видел! В тот день я переживал личный творческий кризис! Я мотался по городу сам не свой и размышлял о бездне, которая рано или поздно разверзается перед всяким талантом. Перед вами когда-нибудь открывалась бездна? – довольно агрессивно спросил он у Страхова.
Со следователя во время этого монолога слетело добродушие деревенского детектива, разыскивающего украденный велосипед, и он довольно мрачно ответил:
– Нам философствовать некогда. Философией обычно преступники в камерах увлекаются, когда мы их туда сажаем.
– Я не помню никакого кафе, – отрезал Рысаков. – Пожалуй, я с десяток кафе миновал, пока прогуливался.
– Может, он кого и видел, – вмешался Будкевич, привыкший защищать своих питомцев. – Но в сознании у него это не отложилось. Он вообще у нас очень… возвышенный.
