интересовавший.
Заречный был одет весьма демократично – джинсы, скромная белая рубашка, замшевый пиджак. Он благожелательно оглядел битком набитый зал и понимающе переглянулся с девушкой-ведущей, увидев две телекамеры и парочку суетящихся фотокорреспондентов.
Пошептавшись о чем-то с писателем, длинноногая ведущая подхватила микрофон, и по залу разнесся ее бодрый голос:
– Здравствуйте! Мы рады приветствовать нашего земляка, замечательного отечественного писателя, автора многих любимых нами книг, ставших мировыми бестселлерами… – тут она сделала эффектную паузу, а затем, видимо посчитав, что внутренний эмоциональный накал у присутствующих достиг апогея, воскликнула:
– …Аристарха Заречного!
Собравшиеся поклонники аплодировали громко и долго, и все никак не желали успокаиваться. Но вот, наконец, ведущая, перекрывая стоны и рев особо впечатлительных читателей, почти прокричала:
– Я предоставляю слово Аристарху Заречному. Затем вы сможете задать вопросы, вам дадут микрофон. Без микрофона просьба не выкрикивать. Ну, а затем у вас будет уникальнейшая возможность получить автограф любимого писателя. У кого нет с собой книг господина Заречного – в соседнем зале находится специальный стенд, где их можно приобрести. Итак – Аристарх Заречный!
И ведущая развернулась всем своим длинноногим телом к писателю, который внимал ее словам, вольготно расположившись в кресле. Однако, приняв из ее рук микрофон, он мгновенно вскочил.
– Не смею сидеть в присутствии такого количества женщин. Вот когда книги подписывать буду – присяду, вы уж извините!
Затем Заречный внимательно оглядел собравшихся и, широко улыбнувшись, объявил:
– Могу вас заверить – такого количества красавиц на один квадратный метр мне не доводилось видеть никогда в жизни!
Дальше Заречный мог говорить все, что угодно, нести любую ахинею или вообще замолчать – ему авансом были отпущены все грехи. Но опытный писатель молчать не стал, а немного порассуждал об особенностях современного литературного процесса, высказал некоторые опасения относительно его дальнейшей судьбы, благожелательно отозвался о коллегах по цеху и даже сделал политико-литературный прогноз.
На все Заречный потратил минут двадцать, после чего был готов общаться с аудиторией. Правда, уже после первых четырех вопросов автограф-сессия стала подозрительным образом напоминать прием страждущих заезжим психотерапевтом.
Читательницы начинали свой монолог с признания в любви к писателю и утверждений, что только благодаря его книгам они еще живы. Потом сразу же переходили к личным проблемам. Им было очень важно понять, как бы поступил такой замечательный человек, как Аристарх Заречный, если бы его бросил муж или предала лучшая подруга. Они жаловались ему на трудную женскую долю, несчастную любовь, неблагодарных детей и спрашивали совета, как быть в той или иной сложной ситуации. Заречный, ничуть не смущаясь, такие советы давал, постоянно цитируя собственные произведения и приводя в качестве иллюстрации судьбы созданных им же персонажей.
Однако постепенно вопросы стали носить все более личный характер – теперь дамы интересовались подробностями жизни любимого писателя. Пытались выяснить, не собственный ли горький опыт является источником вдохновения для автора трагических любовных историй. А также – кто именно послужил прототипом той или иной его героини, традиционно несчастной, но не сломленной обстоятельствами. На такие вопросы писатель отвечал несколько расплывчато, оставляя женщинам простор для каких угодно фантазий. Так, к примеру, отвечая на прямой вопрос о нынешнем его семейном положении, Заречный, выдержав кокетливую паузу, сделал заявление абсолютно в духе голливудских кинозвезд:
– В настоящий момент – холост. Но что важнее – мое сердце сейчас свободно для любви, более того – испытывает в ней острую необходимость.
Подарив безумную надежду всем женщинам города Ордынска, он широко улыбнулся.
– А вы верите в любовь с первого взгляда? – пискнула в микрофон пунцовая от волнения девушка.
– Безусловно, – обнадежил ее Заречный. – Помните? «Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь», – неожиданно пропел Аристарх приятным тенорком. Зал взорвался такими аплодисментами, как будто поющие писатели ценились на вес золота.
– А бывает ли любовь на всю жизнь? Так, чтобы всегда быть рядом с одним человеком? – поинтересовалась унылая и невыразительная барышня.
Этот вопрос явно не понравился Заречному.
– На всю жизнь? – переспросил он с легким отвращением. – С одним человеком? Не знаю, не знаю… А вы сами пробовали? – находчиво отфутболил он этот проблемный вопрос автору.
Унылая барышня лишь тяжело вздохнула в микрофон, который добросовестно передал всю невысказанную словами гамму ее переживаний. С этим у барышни, похоже, были серьезные проблемы.
– Вот видите, – обрадовался Аристарх. – Но не расстраивайтесь. Я тут прочитал недавно вот какую интересную вещь. Мексиканские ученые после многолетних исследований установили, что любовь, даже самая сильная, не длится более четырех лет. Вот так.
– Прямо президентский срок! – хихикнул кто-то в зале.
– Вот именно, – быстро подхватил Заречный. – И вполне достаточный для реализации многих важных задач. Кстати, эти же ученые признали любовь временным помешательством. Заметьте – временным! Влюбились – мозг начинает вырабатывать особые химические соединения, потом включаются его отделы, отвечающие за эмоции. И пока в голове происходят эти мудреные процессы, человек просто не способен думать ни о чем, кроме своего любимого. Но ученые утверждают – все эти реакции по анатомическим причинам не могут продолжаться более четырех лет. Даже в самых серьезных случаях!
Затем, словно что-то вспомнив, писатель грустно улыбнулся и добавил:
– Но что меня особенно поразило – любовь, если верить исследованиям мексиканцев, приводит к снижению творческой продуктивности. Я задумался – а ведь действительно так. Шедевры рождаются либо до любви, либо после. Но никак не во время. И с этим трудно поспорить. Разбитое сердце – лучший допинг для писателя. Так что, дорогие дамы, разбивайте сердца мужчин почаще, и они будут слагать для вас стихи и сочинять музыку!
После всего сказанного продолжать рассуждения о любви было уже как-то неудобно, и ведущая предложила перейти к раздаче автографов, чего уже давно жаждала большая часть присутствующих.
– Представителей СМИ, – добавила она многообещающе, – я подведу к господину Заречному после окончания нашего мероприятия. Не беспокойтесь, он поговорит с каждым. А вас, дорогие читатели, приглашаю подходить к столу. Только, пожалуйста, аккуратно, в порядке очереди!
И тут же началась давка.
Все это время Тихон Рысаков слонялся по магазину, краем уха слушая разглагольствования Заречного. Народ концентрировался возле стола с писателем, освободив проходы. Тихон свободно ходил туда и сюда, брал с полок книги, открывал их на середине и читал до тех пор, пока его что-нибудь не отвлекало. Тогда он шел дальше, к другому разделу, и все повторялось снова. Это занятие доставляло ему странное удовольствие. Читать постоянно Тихон давно уже отвык, и неожиданное столкновение с литературой во всем ее многообразии произвело на него сильное впечатление. Он стал думать, когда в последний раз заходил в книжный магазин, но так и не вспомнил. Кажется, в то время он был еще совсем юн и питал иллюзии в отношении того, что книги сделают его умнее.
Задумавшись, Тихон добрел до поклонников Аристарха Заречного, занявших всю середину зала. Он шел, глядя себе под ноги, и тут свершено неожиданно наткнулся взглядом на знакомые туфли. Тихон остановился и поднял голову. Девицу, вдетую в них, он видел впервые в жизни. Так ему показалось. Впрочем, разглядеть ее толком он не мог, потому что стояла она вполоборота и, кроме того, глаза ее скрывали затемненные очки. Но пара обуви казалась до боли знакомой, и Тихону понадобилось несколько минут, чтобы сообразить – почему. В этих туфлях Регина с самого начала гастролей выходила на сцену! Они были ни чем иным, как реквизитом, за который отвечала Белинда.
Рысаков озадачился. Разумеется, существовала возможность, что девица носила
