видел его в «Надувной подушке» в парике и шубе Белояровой. Запросто мог опознать. Он был опасен. Во что бы то ни стало следовало от него избавиться. Но прежде – не позволить ему встретиться с Белояровой, иначе жди беды. Поэтому Клебовников проявляет чудеса находчивости. Он платит какому-то сговорчивому шоферу-эвакуатора за услугу, и тот перетаскивает машину Белояровой от офиса к Садовому кольцу. Пока она ее ищет, он отправляется в то самое кафе, где сидит Нифонтов. Наблюдает за ним. Наконец, тому надоедает ждать, он снимается с места и едет домой. Клебовников следит за ним. Когда тот входит в безлюдный парк, решает, что место просто идеальное для того, чтобы расправиться с потенциально опасным свидетелем, и бьет Нифонтова по голове острым куском льда. Закапывая тело в сугроб, он понимает, что рано или поздно связь между Нифонтовым и Белояровой будет установлена – хотя бы по их телефонным разговорам. Чтобы запутать следствие, он бросает рядом с трупом все тот же новогодний номер «Блеска». Наверняка в его багажнике целая пачка этих журналов, всегда под рукой. Таким образом, акцент как будто бы смещается в сторону редакции, верно? Мотив следует искать там – вот о чем должны говорить эти журналы оперативникам.
– Ну, мне они этого не сказали, – пожал плечами Стас. – У меня мозги другим были заняты, гораздо более важным.
– Казалось бы, опасность миновала, – продолжал Сильвестр, подлив себе воды из чайника. – Не тут-то было! Белоярова – женщина умная и проницательная. Клебовникова она знает сто лет и начинает подозревать в убийстве Аршанской. Мотивов, конечно, не знает. Ничего не знает. Только то, что он уходил с вечеринки и намудрил с салатом. Салат он явно не ел, а уши у него тем не менее были красными. Потом всплывает описание этой самой блондинки, которая ходила в «Надувную подушку» в ее шубе... Белоярова складывает два и два и получает подозреваемого в убийстве. На каком-то совещании, когда неудобно разговаривать вслух, она не выдерживает, придвигает к себе ежедневник Клебовникова и задает ему прямой вопрос: «Коля, это была клубника?»
– С преступлениями на почве ревности и страсти всегда происходит какая-то лажа, – важно подтвердил Стас.
– Клебовников отлично понял, что предстоит объясниться. Да, Белоярова хорошо к нему относится. Но станет ли она покрывать убийцу? И даже если станет, надолго ли ее хватит? Вечная угроза... Он обещает ей вечер откровений и везет в ресторан «Гинсэн». Возможно, он хотел отвезти ее в другое, более уединенное место, а она настояла на своем. Клебовников знает, что Белоярова носит с собой пистолет.
– Кстати, зачем он ей понадобился? – встрепенулась Майя. – Настоящий пистолет в сумочке. Это довольно опасно...
– Сейчас я все расскажу, – подал голос Половцев, привалившись спиной к батарее. – История ужасно банальная. Некоторое время назад Белоярова познакомилась с весьма состоятельным мужчиной. Его фамилия Веревкин. Он увез ее за границу, она там училась, совершенствовала язык – все на его деньги. Они планировали вернуться в Россию вместе, но Веревкина задержали дела. Алла отправилась вперед с миллионом долларов, на которые должна была купить им обоим квартиру.
Приехав в Москву, Алла уже как зарубежный специалист устроилась на престижную работу, а миллион Веревкина просто замылила. То есть присвоила.
– Как же она не испугалась?! Сейчас такое время, когда за сто баксов могут пришить, – не поверила Майя.
– Женская логика, – пожал плечами Половцев. – Белоярова была уверена, что Веревкин ее любит. И убивать точно не станет. Однако когда он приехал в Москву, позвонил и потребовал свои деньги, она обзавелась пистолетом. Когда мы на него вышли, он повинился в том, что звонил ей по телефону и угрожал. Деньги-то дал без расписки, под честное слово, любимой барышне, будущей супруге...
– Если бы мне кто-нибудь дал миллион на квартиру, – мечтательно сказала Майя, – он вполне мог бы рассчитывать на удобный диван и тарелочку борща после работы.
– Вы вообще славитесь своими дикими взглядами на совместную жизнь с мужчиной, – не удержался от замечания Половцев. – Рассказывайте, Сильвестр, рассказывайте.
– Я и рассказываю, – пожал плечами тот. – Короче говоря, третье убийство становится необходимостью. Если сначала Клебовников мстил за жену, теперь он банально спасает свою шкуру. Ему вновь приходится импровизировать. Он ведь не мог знать заранее, что неподалеку от ресторана будут взрываться петарды, верно? Может быть, план убийства родился в его голове в тот самый миг, когда они шли от ресторана до машины. Допустим, за ужином Клебовников уговорил Аллу отдать ему пистолет. И заключил с ней деловое соглашение: она молчит о том, что видела, он помогает ей избавиться от Веревкина. Баш на баш. Они подходят к ее автомобилю, и Клебовников садится на место пассажира. Алла достает пистолет из сумочки и отдает ему. Он снимает его с предохранителя и стреляет. Тотчас выбирается из машины, садится в свой автомобиль и уезжает. Наверняка он был в перчатках, так что на руках никаких следов пороха. Одежду мог выбросить. Допускаю, что он стрелял с улицы, наклонившись к открытой дверце. Экспертиза покажет.
– Или он сам покажет, – предположил Половцев. – Отличный рассказ, Сильвестр. Все дико складно. Вот только главное-то мне непонятно – как вы догадались, что это именно Клебовников? С чего все началось?
– С одной восточной пословицы, – усмехнулся тот. – Звучит она так: «Ты сказал мне в первый раз, и я поверил. Ты повторил – и я усомнился. Ты сказал в третий раз – и я понял, что ты лжешь».
Представьте себе убийцу, который панически боится разоблачения. Мечтает о том, чтобы следствие пошло по ложному пути. И вдруг я рассказываю ему о клубничной версии. Он мгновенно загорелся. Представляете, какие перспективы перед ним открывались? Следствие уходит далеко в сторону, следуя за татуировками и всей прочей клубничной атрибутикой.
Итак, «ты сказал мне в первый раз, и я поверил». Первое, что придумал Клебовников, это брелок для ключей. Якобы ему подарили брелок с клубникой его племянницы, а он сразу и не вспомнил. Я ему поверил и даже распереживался.
«Ты повторил – и я усомнился». Клебовников так настойчиво продавливал эту клубничную версию, что я действительно усомнился – с чего бы такое рвение? Он позвонил мне и сказал, что по собственной инициативе выяснил, кто придумал рисовать татуировки. Люда Горенок.
«Ты сказал в третий – и я понял, что ты лжешь». Когда он вывалил на меня запись Белояровой в своем ежедневнике, я впервые посмотрел на него другими глазами. Клебовников полагал, что мы никогда не разгадаем подлинный смысл этой записки... «Коля, это была клубника?» Действительно, попробуй сообрази, в чем тут дело. Но все же это было рискованно. Настоящая, подлинная запись Белояровой, которой она хотела его разоблачить. Он даже этого не испугался.
Ну и, разумеется, он прокололся с Чемодановым.
– Мне вот что удалось узнать по этому поводу, – перебил его Половцев. – Когда Чемоданов подал в суд, на помощь Клебовникову пришел один старинный друг – репортер. Когда-то на Чемоданова было заведено уголовное дело. Но потом его закрыли. Не просто так, как вы понимаете. И у этого репортера на руках оказались все документы по делу Чемоданова. Времена изменились, Чемоданов завоевывал репутацию, обнародование этих документов было бы для него катастрофой. Он решил приставить к Клебовникову «хвост». Рассчитывал, вероятно, проследить его контакты и выйти на человека, владеющего этим компроматом. И вот в поле зрения Чемоданова попадаю я. Бывший военный, занимающийся частными расследованиями. Вероятно, именно через меня пришло к Клебовникову то старое дело, решил этот тип. У Чемоданова одна цель – изъять документы. Он быстренько выясняет, где мое слабое место.
– И похищает вашу помощницу.
– Я ничего не знаю о том, чего от меня хотят в обмен на девушку просто потому, что свои требования Чемоданов выдвигает Клебовникову. Клебовников же молчит. Во-первых, он не хочет привлекать внимание милиции к своей персоне в тот момент, когда ведется следствие по делу о двух убийствах. Во-вторых, он уже соврал мне, что никакой слежки за собой не замечает.
В тот день, когда Майю похитили и отпустили, я просмотрел новости и нашел сообщение о внезапной смерти Чемоданова. Вся эта афера с судом, со старым уголовным делом лопается, как мыльный пузырь. Нет Чемоданова – нет и его проблем. Майя отпущена на свободу без всяких условий и оговорок. А Клебовников окончательно теряет мое доверие... Ну, как? Я все понятно объяснил?
– Да, понятно, – кивнула Майя и неожиданно вспомнила: – А с какой фотографией вы отправили Стаса к девочкам-фанаткам? Я никак не могу догадаться...
