– Сплошь и рядом.
– Мне обычно приходится начинать с обеда. Или хотя бы с ужина в приличном месте.
– Это потому, что ты сам выбираешь себе женщин. В моем случае все наоборот. Они выбирают меня и преследуют. Будто я какая кинозвезда. Сестры говорят, во мне бездна обаяния и все из-за этого.
– Могу тебя уверить, – сказал Веня, поглядев на часы, – Жене это все равно.
– Ну да!
– Она... – начал Лаптев и вздохнул. Врать так врать! – Она не интересуется мужчинами. Вообще.
– То есть ты хочешь сказать...
– Именно.
– Слушай, это ее ботинки стоят в коридоре?
– Значит, ты обратил внимание!
– Чума, – коротко прокомментировал Мартынов. – В принципе, если бы я не видел ее голой, то мог бы принять за парня.
– Голой?!
– Ну, на этой кассете. Забавные у нее, я тебе скажу, развлечения.
– Еще раз обещаю, что она тебя не тронет.
– Раз так, пусть остается. Даже интересно.
– Надеюсь, ты не станешь ее соблазнять в качестве эксперимента?
– По-моему, она на меня зла. Сначала-то я был уверен, что прощение не заставит себя долго ждать, но после того, что ты сказал... Думаю, мы проведем тихий вечер, не тревожа друг друга разговорами.
– Ну... Нам еще предстоит всем вместе поужинать.
– Она не пырнет меня хлебным ножом? – поинтересовался Мартынов, сверкая изумрудными глазами.
– Сейчас узнаем.
Веня, продолжая миссию миротворца, направился в комнату.
– Его счастье, что он твой друг, – встретила его появление Женя. Она уже пришла в себя настолько, что смогла нормально разговаривать.
– Пойдем, я познакомлю вас, как полагается.
– А этот тип не станет рыдать и биться в истерике, оплакивая свою любовь?
– Ну, перестань. Ты относишься к нему предвзято. Что было на той кассете?
– Я там была. Без одежды, усек?
– Так именно этой пленкой тебя шантажировали?
– Да.
– Тебя что, снимали через окно ванной?
– Потом расскажу, – насупилась Женя. – Это так отвратительно!
– Гена сказал, что ему понравилось. Может, ты зря ушла от дяди?
– Дядя – не Гена, – обиженно ответила Женя. – Он бы запись по достоинству не оценил.
– Уверена?
– Уверена. У дяди не так сильно развито чувство юмора, как у твоего приятеля.
Тем временем они приблизились к кухонной двери.
– Входи, давай я вас представлю. Женя, это Гена Мартынов, мой друг. Гена, это Женя Ярославская, моя подруга.
– У вас красивая фамилия, – сказал Мартынов примирительным тоном.
– Надеюсь, вы раскаиваетесь в том, что произошло, – заявила Женя, вздергивая подбородок.
– Еще бы! – подтвердил Мартынов, скорчив скорбную мину. Однако глаза его жили отдельной жизнью и показывали, что он ни чуточки не раскаивается. От негодования Жени Мартынова спасло то, что она просто не смотрела ему в глаза.
Плов, который приготовил Веня, был действительно пальчики оближешь, поэтому обстановка за столом разрядилась сама собой. Все уплетали угощение, правда, Веня портил все тем, что постоянно смотрел на часы.
– За мной должен заехать коллега, – пояснил он. – Боюсь, не опоздать бы.
Мартынов с Женей начали его успокаивать. Наконец внизу прогудел сигнал. Веня подхватился и помчался надевать башмаки.
– Пока, братва! – крикнул он на бегу.
Когда за ним захлопнулась дверь, Женя, обсасывая косточку, спросила:
– Вас, кажется, Геной зовут?
– Я предпочитаю, чтобы меня называли Геннадием.
– Это чтобы людям на ум сразу не приходил крокодил Гена? Понимаю...
– А вы с Веней давно знакомы? – светским тоном спросил Мартынов.
– С детства. А вы?
– А я всего несколько лет.
– Он, наверное, относится к вам, как к старшему брату. Или к отцу. Вам сколько лет? Сорок? Сорок пять?
– Двадцать девять.
Мартынов усмехнулся. Ему нравились отважные попытки этой мужеподобной пигалицы задеть его за живое. Впрочем, сейчас он уже не стал бы утверждать, что она мужеподобна. Сказать точнее, она – неженственна. Причем это были чисто внешние проявления отсутствия женственности – одежда, годящаяся для стройотряда, волосы, не подозревающие о существовании парикмахеров, и короткие ногти, не ведающие, что такое лак. Мартынов упоенно искал в ней недостатки. Нашел, что ресницы у нее короткие и слишком светлые, чтобы сделать глаза хоть сколько-нибудь выразительными. Фигура ничего. Это Мартынов помнил по пленке. Такая, как ему нравится. Впрочем, о чем это он?
– Вы чай будете пить? – спросил он.
Ему совсем не хотелось уходить в свою комнату. Там его ждала всего лишь приключенческая книжка. А здесь сидело приключение собственной персоной. Мартынову приспичило узнать все о своей новой соседке. Что она предпочитает на завтрак? Боится ли мышей? Любит ли смотреть кино и кто ее любимые актеры? Нравится ли ей читать, и если да, то литературу какого жанра? Почему-то ему казалось, что она обожает фантастику. Ему безумно захотелось это выяснить.
– Буду.
– Что? – спросил Мартынов.
– Буду чай. Вы же сами только что спросили.
Мартынов вызвался приготовить его сам.
– Кажется, у Веньки только зеленый, – сообщил он, отыскав коробку. – Ничего?
– Сойдет для сельской местности.
От зеленого чая у Жени стало горько во рту. Такая же горечь наполняла и ее сердце. Судьба просто смеется над ней! Она случайно знакомится с совершенно потрясающим мужчиной, но как раз в тот момент, когда он сходит с ума от любви к неизвестной красотке!
Женя украдкой поглядела на Мартынова и вздохнула. Конечно, она в любом случае бы его не заинтересовала, но помечтать ей никто запретить не может. Да просто почувствовать рядом с собой живого, красивого, сильного, обаятельного мужчину – даже этого еще ни разу не выпадало на ее долю. И вот опять! Не выпало. Что за пропасть!
Судя по всему, водопроводчик не знал, о чем с ней разговаривать.
– Вы любите фантастику? – наконец родил он вопрос после нескольких громких глотков.
«Вероятно, у него низкий культурный уровень, – подумала Женя. – Так что выпендриваться не стоит».
– Обожаю, – ответила она.
«Так я и думал!» – обрадовался Мартынов, дивясь своей проницательности.
– А что конкретно?
Женя пыталась вспомнить что-нибудь попроще. Потом плюнула и сказала:
– Азимова.
