время.
Ада Павловна довольно заулыбалась, а Себастьян поглядел на Нику мудрым взглядом, как бы говоря: «Правильно делаешь, что соглашаешься. Даже если тот кадр окажется не самым лучшим, сделай так, как она просит, – с моей хозяйкой лучше не связываться».
На прощанье старушка бросила лукавый взгляд на стоявшего поодаль Юрия и громко заметила:
– У вас очень преданный поклонник, Вероника Малышева. Поклонник вашего таланта.
Распрощавшись с клиенткой, Ника отправилась обратно в фотоателье, а Юрий зашагал следом, на ходу уговаривая ее пойти вместе пообедать. Однако Ника, которая уже исчерпала весь свой ресторанный лимит, предпочла отказаться, сославшись на занятость.
– Тогда, может быть, завтра? – не желал сдаваться ее провожатый.
– Ладно, давай завтра. Только встретимся не за обедом, а за чашкой кофе, хорошо?
– Лучше не придумаешь, – оживился Юрий. – Завтра заеду за тобой часиков в пять. Пойдет?
Ника постаралась улыбнуться своей самой приветливой улыбкой и кивнула. После этого, помахав ей ручкой и довольно посвистывая, Юрий удалился, унося в кармане номер ее телефона.
На следующий день ровно в шесть часов к «Фотоателье номер 44» подкатил красный джип, в котором Ника отправилась на свое первое за долгие месяцы свидание. Юрий предложил посетить кафе со смешным названием «Милый пингвин», где намеревался угостить Нику мороженым. Девушка, которая давно уже экономила на всем, и в первую очередь на сладком, отказываться не стала.
По дороге Юрий то и дело поворачивал голову в ее сторону и бросал на нее восторженные взгляды.
«Не зря я все-таки старалась», – с удовольствием подумала Ника, вспоминая, как весь вчерашний вечер провела в огромном торговом центре в поисках подходящего к случаю наряда. В результате она выбрала короткое синее платье, недорогое, но милое. Оно чудесно гармонировало с ее голубыми глазами и золотистыми волосами, а также давало возможность полюбоваться ее стройными ножками. Единственное, о чем не мог догадаться восхищавшийся Никой Юрий, – это насколько неловко и дискомфортно она чувствует себя в непривычном одеянии. Ей все время казалось, что платье морщится, сбивается в сторону, задирается слишком высоко, и Ника то и дело что-то разглаживала, поправляла и одергивала. Эти манипуляции навели Юрия на мысль, что она сильно нервничает, и он, конечно же, отнес ее волнение на свой счет.
Когда перед Никой на столе появилась высокая снежная горка, украшенная шоколадной стружкой и орешками, она чуть не замурлыкала, предвкушая наслаждение. Однако тут же подумала, что девушке не подобает так откровенно проявлять свои эмоции, и порозовела от смущения. Чтобы как-то отвлечься, она решила покурить и, порывшись в сумочке, выложила на стол пачку длинных сигарет.
– А я и не знал, что ты куришь, – удивленно сказал Юрий, щелкая зажигалкой.
– Мне кажется, что ты обо мне вообще еще ничего не знаешь, – с улыбкой заметила Ника.
Юрий отчего-то стушевался, однако быстро взял себя в руки, полез в карман и достал оттуда слегка помятую фотографию. На ней была изображена Ника, какой он запечатлел ее вчера на бульваре. Выражение лица у девушки было удивленно-сердитым и при этом ужасно потешным. Взглянув на снимок, Ника не смогла удержаться от смеха, и Юрий рассмеялся вместе с ней.
– Фотография ужасная, – шутливо нахмурив брови, заявила Ника. – Я требую сатисфакции.
– Будем стреляться на пистолетах? – серьезным тоном поинтересовался Юрий, и девушка снова прыснула.
Сегодня она много смеялась, потому что чувствовала себя почти счастливой – такого ощущения Ника не испытывала уже очень и очень давно. Черная полоса в ее жизни, которая началась год назад со смерти бабушки, сильно затянулась, и казалось, уже не кончится никогда. Одиночество, потеря работы, отсутствие денег – все это висело над Никиной головой, словно черная туча, окрашивающая ее жизнь в самые мрачные тона. Но сейчас эту тучу как будто бы пронзил солнечный лучик, и Ника немного приободрилась.
Они как-то сразу нашли общий язык, чему во многом способствовало неукротимое жизнелюбие Юрия. Держался он по-свойски, рассказывал армейские байки, шутил. Из его рассказа о себе Ника узнала, что учился он в Бауманке, потом отслужил в армии, а теперь снова учится, только уже на вечернем отделении, а также работает по какой-то своей «армейской специальности». Ника отвечала на его вопросы, смеялась шуткам, а сама размышляла о том, что парень, судя по всему, моложе нее лет на пять, не меньше.
«Да и ладно, – поспешила успокоить она себя, – мы же не школьники какие-нибудь, для которых несколько лет разницы могут оказаться непреодолимой пропастью. К тому же выглядит он достаточно мужественным, чтобы рядом с ним можно было забыть о своем возрасте».
– Ты футбол любишь? – неожиданно спросил Юрий.
– Не знаю, я его никогда не смотрела, – пожала плечами Ника.
– И любимой команды у тебя нет?
Она отрицательно покачала головой:
– Ни любимой нету, ни нелюбимой.
Юрий посмотрел на нее с таким недоумением, как будто поражался, как это такие экземпляры еще сохранились в природе.
– Тогда будешь с сегодняшнего дня болеть за «Динамо».
– Это потому, что ты тоже болеешь за «Динамо»? – уточнила Ника.
– Именно. И еще потому, что я хочу взять тебя завтра с собой на матч: наши будут играть с «Локомотивом». Только на стадионе не положено сохранять нейтралитет, так что будем болеть вместе.
– Мне придется кричать?
– Можно еще свистеть и улюлюкать. Ты хотя бы правила знаешь?
– Приблизительно представляю. Каждая команда пытается загнать мяч в ворота противника, и это называется «забить гол», правильно?
– Молодец, – удовлетворенно кивнул Юрий. – Остальное объясню по ходу дела. Кстати, а какие у тебя планы на выходные?
В это время у Ники в сумочке мобильный телефон загремел «Богатырскую» симфонию Бородина. Извинившись, девушка приложила трубку к уху.
– Веруся, как ты поживаешь, моя лапочка? – услышала Ника голос Женькиной матери.
Анна Захаровна звонила напомнить, что в субботу на даче они с мужем празднуют очередную годовщину их свадьбы. Ника, естественно, была приглашена. В субботу же как раз должна была вернуться с курорта Женька.
– Хоть бы уж она не притаскивала с собой этого обормота Додика, – сокрушенно вздохнула Анна Захаровна. – Отец его терпеть не может. Надо ж придумать человеку такое имя, какое-то собачье. И где она их только берет, хлыщей этих?
Ника была уверена, что Женька отбирает из своих поклонников именно «хлыщей» исключительно для того, чтобы позлить родителей, однако мнение свое предпочитала держать при себе.
– Ну да ладно, не о них сейчас речь, – продолжала между тем Анна Захаровна. – Главное, ты, Веруся, обязательно приезжай, и ухажера своего привози, если таковой имеется.
Эти слова Анны Захаровны тут же навели Нику на мысль прихватить с собой Юрия. А что, пусть подруга увидит, как активно она выполняет данное ей обещание. И ничего страшного, что их знакомство с Юрием только еще начинается – как говорится, куй железо, пока горячо.
– А вот и ответ на твой вопрос про выходные, – сказала Ника, вертя в руке телефон. – Как ты смотришь на то, чтобы сопровождать меня в поездке за город и быть моим кавалером на праздничных шашлыках?
Юрий расплылся в довольной улыбке и охотно принял ее предложение.
На даче
– Какая же это дача? Настоящая помещичья усадьба, а не дача, – восхитился Юрий, разглядывая крепкий деревянный забор, над которым клубились густые кусты сирени. Позади них зеленели сочные кроны могучих фруктовых деревьев, из которых выглядывала треугольная, крытая шифером крыша дома.
Ника открыла калитку, вошла в сад и поманила за собой Юрия. Они пошли по посыпанной гравием дорожке, вдоль которой выстроились шеренги смородиновых кустов. Неожиданно они услышали бодрый женский голос, который сказал кому-то: «На, заинька, погрызи морковочку – до обеда-то еще далеко», и тут
