Продюсеры – Волков и Макеев, – похожие друг на друга, как братья, сидели в напряженных позах, обалдев от обилия талантов, которые сменялись с головокружительной быстротой.
– Давай возьмем кого-нибудь, кто уже засветился, – предложил Макеев, затянувшись сигаретой и выплюнув дым вверх в надежде, что он улетит под самый потолок. – Ну их к черту, этих свистушек.
– Да все равно с нуля начинать, – отмахнулся Волков и завопил, показав оба ряда зубов: – В чем там дело?! Выпускайте следующую!
На сцене было светло, как в образцовой теплице, где выращивают редиску. За роялем сидел аккомпаниатор – плотный мужчина, изнемогающий от скуки. Время от времени он закидывал руки за голову и с хрустом потягивался.
– Идите на сцену, – приказал ассистент невидимой претендентке и сделал резкий мах рукой. – Что вы тут затор образовываете? – Вздохнул и добавил: – Подтолкните ее кто-нибудь.
Претендентку подтолкнули, и она выкатилась на сцену, споткнувшись о первый же шнур.
– Полегче, полегче, – сказал из зала Волков. – Подходите поближе и начинайте.
На девице были джинсы и тесная футболка, украшенная философской надписью: «Небо принадлежит голубям». Волков прочитал и на пару секунд задумался. В это время аккомпаниатор громко спросил:
– Что исполнять будете?
Девица, которая вышла на сцену с пластиковым пакетом в руках, нервно переложила его из одной руки в другую. Потом кашлянула и неуверенно сказала:
– Я вам песенку спою про пять минут.
– Отлично, – похвалил Макеев. – Пойте.
Мужчина за роялем встрепенулся, на секунду задержал пальцы над клавишами, а потом мягко опустил их, позволив мелодии вырваться на волю.
– Ну, что же вы?! – закричал нетерпеливый Макеев, когда пятьсот пятьдесят восьмая пропустила вступление. – У вас язык отнялся?
Дэн наклонился в проход и недовольно заметил своим боссам:
– Да ей же лет тридцать!
Макеев отмахнулся от него и повысил голос еще на градус:
– Что вы для нас приготовили, родная?
Девица сощурилась, чтобы лучше его видеть, и громко повторила:
– Я вам песенку спою про пять минут. – Подумала и добавила: – Я – Диана Звенигородская.
– Мы так рады, – ехидно откликнулся Волков. – А почему вы с пакетом?
– В нем курица-гриль, – ответила девица.
Волков повернулся к Макееву и с удовлетворением констатировал:
– Она чокнутая.
Макеев вскочил на ноги и, подняв руки над головой, захлопал в ладоши:
– Все-все-все! Вы можете быть свободны, девушка.
Девушка не обратила на него никакого внимания. Вытянула шею в сторону зала и спросила:
– Это вы – Дэн? В сущности, курица для вас.
Дэн подобрал ноги под себя и громко фыркнул.
– Спасибо, родная, мы поужинаем позже, – ласково ответил за звезду Волков и сделал знак ассистенту вызвать охрану.
Чаще всего девицы рыдали. Некоторые, когда их отсылали прочь, начинали обзываться. Одна плюнула на ботинок Макееву, еще одна сделала неприличный жест в сторону Волкова. Курами же их до сих пор еще никто не кормил.
– Меня прислал Денис Звенигородский! – звонко крикнула Диана, увидев, что к ней широким шагом направляется дюжий парень. – Он просил передать Дэну курицу.
Волков нахмурил лоб и сделал отмашку охраннику:
– Погоди, дай разобраться. – Повернулся к Макееву и, понизив голос, уточнил: – Кто такой Денис Звенигородский? Может, ресторатор? Какой-нибудь модный хрящ, а мы не сообразили... Не хочется обижать тусовку, а?
Макеев тяжело вздохнул и принял решение:
– Ладно, давайте сюда птицу. Не понимаю, зачем вы вышли на сцену, как будто собираетесь петь?
– А меня по-другому не пускали, – объяснила Диана. Посмотрела на Дэна и спросила: – А конверт? В обмен на курицу я должна получить конверт.
– Она хочет денег, – догадался Макеев. – Сколько может стоить курица-гриль в хорошем ресторане?
– Сто баксов, – уверенно сказал Волков.
За день им приходилось решать столько всяких проблем, в том числе довольно глупых, что они уже давно перестали чему-либо по-настоящему удивляться.
– У тебя есть конверт?
Как это ни странно, конверт нашелся у Макеева в кармане пиджака. В конверте лежало приглашение на презентацию, которую он собирался посетить. Сердясь на непредвиденную задержку, они засунули в конверт сто баксов и подали Диане.
Она в ответ протянула им пакет, но потом отдернула руку и сказала:
– Только тарелку я заберу. Я ее на всякий случай захватила. Она чужая.
Макеев пошевелил бровями и растерянно оглянулся:
– Ну, ладно. Забирайте.
Волков, снова усевшийся на свое место, засмеялся. Диана вытащила из пакета довольно увесистое блюдо и прижала его к груди. Потом, не удержавшись, заглянула в конверт и нахмурилась. В конверте лежали деньги. Одна хорошенькая зелененькая купюрка.
– Что? – устало спросил Макеев, наблюдавший за выражением ее лица.
– Я совсем не то ожидала там найти, – призналась Диана.
– Холера на мою голову, – процедил несчастный продюсер, возвращаясь к своему компаньону и наклоняясь к нему. – Ста баксов ей мало.
Волков отпихнул его и крикнул, обращаясь к нарушительнице спокойствия:
– Девушка, скажите внятно, что просил передать этот самый Денис Звенигородский. Внятно, понимаете? Вот он дал вам курицу и напутствовал словами...
Диана моргнула, потом раскинула руки, в одной из которых была тарелка, а в другой конверт, и громко пропела:
– Я вам песенку спою про пять минут!
При звуках ее бодрого голоса аккомпаниатор очнулся от спячки, взмахнул руками и заиграл вступление. Поймав нужный момент, Диана еще раз пропела:
– Я вам песенку спою про пять минут!
Мысли в ее голове прыгали и путались. Может быть, нужно спеть всю песню?
– Эту песенку мою пускай поют, – неуверенно продолжила она. – Пусть летит она по свету...
– Перестаньте! – завизжал Макеев. – Прекратите сейчас же!
Аккомпаниатор сбился и оборвал музыку.
– Это невыносимо! Отдайте конверт обратно.
Диана подошла к краю сцены и протянула руку, щурясь изо всех сил. Ей хотелось как следует рассмотреть Дэна, чтобы по его реакции понять, хорошо складывается ситуация или не очень. Макеев с Волковым напряженно переговаривались, решая, выгнать девицу взашей или все же не рисковать репутацией и добавить в конверт наличных.
– Может, позвонить Надеждиной? – вслух спросил Волков. – Она всех знает. – Достал мобильный телефон, быстро набрал номер и проворковал в трубку: – Муся, привет, моя душенька. Хорошо, очень хорошо. А знаешь ли ты, душенька, ресторатора Дениса Звенигородского? Конечно, знаешь? Это круто, да? Очень круто?
Он отключил связь и, повернувшись к компаньону, обреченно повторил:
– Муся говорит, это очень круто.
