– Тебе этого мороза мало? – простонала Аленка, растирая уши.
Я перебила:
– Вы штопор принесли?
Подруги переглянулись с виноватым видом, и я поняла – штопора не будет.
– Надо идти по соседям, – вздохнула Аленка.
– Вот вы и идите, а мне тут еще жить.
Я вручила им бутылку и вернулась на кухню – спасать остатки колбасы от разбуженного кота. Ну почему у нас вечно бардак? Когда я позволяю себе это замечание вслух, Ксюха обычно добавляет: «Да, лучше бы бордель». Эх, да где их, мужиков, взять?
Через несколько минут пришлось снова оторваться от салата и идти открывать дверь.
Наконец мы устроились в комнате, Ксюха разлила вино по бокалам.
– Ну? За что пьем?
– Разбудите кота, – потребовала я.
– Зачем? – удивилась Аленка.
Ксюха дернула животное за ухо.
– Только нежно! Затем. Он сейчас выдрыхнется, а потом будет всю ночь по мне скакать.
– За что пьем? – не отвлекалась Ксюха, как самая целеустремленная из нас.
– За любовь, естественно, – ответила я, и мы выпили.
Аленка отставила бокал.
– Чур, я первая гадаю. Только не знаю как.
– Можно с зеркалами, свечи у меня есть.
Подруга села за компьютерный стол, прислонила одно зеркало к монитору, другое установила напротив. Мы с Ксюхой поставили зажженные свечи, я щелкнула выключателем.
– Суженый-ряженый, суженый-ряженый... – бормотала Аленка.
Мы сопели за ее спиной.
– Не получается, – через пару минут разочарованно сказала подруга.
Я вручала каждой по бокалу.
– Надо выпить.
– За что? – спросила Аленка.
– За нас, красивых, – провозгласила Ксюха. – И пусть удавятся те, кому мы не достанемся.
Мы одобрили тост хрустальным звоном.
– Суженый-ряженый, суженый-ряженый...
Потом мы выпили за рождество, и я опять разбудила кота. Потом – за романтические знакомства. После – за денежное благополучие и за то, чтобы всегда были платья нужного цвета и размера.
– Заряженный, обряженный, тьфу, суженыйряженый...
Неоднократно разбуженный кот дрых под столом, явственно похрапывая.
Пламя свечи колыхнулось, и я увидела в зеркале мужскую фигуру...
Алена взвизгнула и свалилась со стула. Я села на пол. Ксюха громко икнула, прикрываясь пустым бокалом.
Посреди комнаты стоял добрый молодец с русско-народным лицом. В смокинге. На крахмальной рубашке топорщился галстук-бабочка.
– Этт-то что? – заикаясь, спросила Ксюха.
– Суженый я, – степенно ответил молодец и призывно обратился к застывшей Аленке. – Что же ты, красавица, меня не встречаешь?
– Ой, девочки, я, кажется, пьяная, – пролепетала она.
– Спокойно! – твердо сказала Ксюха. – А не женат ли ты, суженый?
– Нет! – тут же отмазался коллективный глюк.
– А детишек, случаем, на стороне не имеется?
– Да какие детишки, один я, как перст!
Ксюха обрадовалась.
– О, сирота! Без свекрови! Это вариант.
– Какой вариант, сдурела? – зашипела я. – Мы, кажется, до белой горячки допились.
– Ой уж! – Она высокомерно глянула на полупустую бутылку «Кагора».
Аленка взяла себя в руки и поинтересовалась:
– А ты каких женщин любишь – худеньких, полненьких? Блондинок, брюнеток?
– Таких, как ты, – плотоядно глядя на стройную белокурую Аленку, ухмыльнулся мужик.
– Но-но! Без рук, – встряла Ксюха, ее больше интересовали материальные вопросы. – Квартира есть?
– Есть, двухкомнатная, в центре. Машина, гараж, телевизор, компьютер, холодильник, посудомоечная машина.
– Хватит, – остановила Ксюха и спросила у Аленки: – Берешь?
– Надо подумать.
– Думай, – разрешила я и панибратски обратилась к чужому суженому: – Эй, ты, ползи сюда.
Мужик послушно встал на четвереньки, не жалея шикарного смокинга, и двинулся к столу. На финише я вручила ему бокал с вином и вилку. Он с удовольствием выпил и приналег на закуску.
Ксюха возмутилась:
– Девочки, он нас обожрет!
– Мужчин надо кормить, – заступилась Аленка.
Мужик благодарно ей покивал, не переставая жевать.
– Вот-вот, а потом они залегают на диван и отращивают пузо, – напророчила я.
– Животы от пива растут, – возразила Аленка. – А здоровая пища еще никому не помешала.
Ксюха тут же уцепилась:
– Мужик, ты пиво любишь?
Тот расцвел в улыбке. Пиво он явно любил.
– А что еще любишь? – поинтересовалась я.
Суженый подумал.
– Бильярд.
– А еще? Девочки, разбудите кота!
– Женщин, – потупился суженый.
– Ничего себе! – ахнула Аленка. – Бабник, игрок и алкоголик!
– Ну, это ты как-то сурово, – сказала я. – Сначала надо узнать его получше.
– В шею, – отрезала Ксюха.
Аленка решительно тряхнула волосам.
– Не хочу!
– Узнать получше?
– В шею?
– Его – не хочу, – ткнула она пальцем в суженого.
Мужик обиженно посмотрел на нее и растаял в воздухе. На ковре осталась валяться вилка с насаженным куском колбасы. Разбуженный кот неторопливо подобрался к ней и припал с урчанием.
– Так, – сказал Ксюха, – сейчас я буду гадать.
Она вышла в коридор и вернулась с сапогом в руке. Спросить, зачем он, я не успела. Подруга прицелилась и запустила обувкой в открытую форточку.
– Ты что? – заорала я, подскакивая к окну и пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте.
– Надо же так напиться, – укоризненно покачала головой Аленка и ухватилась за стол, чтобы не потерять устойчивое положение.
– Бестолочи! Куда он носком упал, оттуда и мой суженный придет.
– Ага, в милицейской шинели, – добавила я. – И будет с тобой ровно пятнадцать суток.
– А-а-а-а... – ответила Ксюша, показывая дрожащей рукой мне за спину.
Я обернулась. Из глубины двора всплывала летающая тарелка, переливаясь огоньками, точно
