беззвучно лежать в своих палатках, наслаждаясь тихим плеском волн, трелями цикад и другими волшебными звуками природы. Между тем экологическое стойбище все больше напоминало помесь пивного бара с дансингом.
Похоже, ситуация осложнялась, и это всерьез беспокоило Вадима. Неизвестно, удастся ли ему еще раз получить от своей знакомой нужную информацию. И если сегодняшняя затея провалится, то придется что-то изобретать заново, терять драгоценное время.
В разгар этих невеселых размышлений послышались звуки грома, еще далекие, но постепенно приближающиеся. Сверкнула молния, на мгновение озарив окрестности, и на Вадима упали первые капли дождя. А вскоре началась настоящая гроза, с ливнем, громовыми раскатами, сотрясавшими дюны, и огненными зигзагами молний.
Лагерь, несколько минут назад столь оживленный, мгновенно опустел. «Что ж, – подумал Вадим, натягивая непромокаемую накидку, прихваченную с собой как раз для такого случая. – Так оно даже лучше, никто на улицу носа не высунет. Но где же Ложкин?»
В этот момент показались несколько пляшущих огоньков. Огоньки быстро перемещались и двигались к палаткам. Кто-то шел в лагерь со стороны города. Наладив бинокль, Вадим сумел разглядеть сквозь пелену дождя знакомую рыжую шевелюру. Стас Ложкин спускался по тропинке в сопровождении трех девушек, одна из которых пыталась прикрыть своим зонтиком всех четверых. Ложкин энергично жестикулировал, что-то втолковывая своим спутницам.
Вадим понял, что настало время действовать. Сделав несколько быстрых коротких перебежек, он оказался возле крайней палатки. Огонь в ней был погашен, видимо, все улеглись спать. Вадим старался двигаться бесшумно, ливень здорово облегчал ему эту задачу.
Теперь надо было понять, куда двинется экологэкстремист и где будет проходить совещание.
– Я пойду переоденусь, у меня сегодня еще дела, – донесся заглушаемый звуком падающей с неба воды командный голос. – Вы можете отдыхать. Но завтра чтобы все транспаранты висели там, где я сказал. И нечего валить на то, что люди Потапова их срывают. Вешайте так, чтобы они не смогли сорвать. Ясно?
Осторожно выдвинувшись вперед, Вадим увидел, как Стас нырнул в одну из палаток. Буквально через минуту там зажегся свет, и на стенке палатки, как на экране, возник знакомый силуэт – Ложкин стаскивал с себя намокшую одежду. Дождавшись окончания стриптиза, Вадим глянул на часы – 11.28. Неужели совещания не будет?
В этот момент свет в палатке погас, и под дождь вышел Стас Ложкин с огромным зонтом в руках. Подойдя к соседней палатке, он громко крикнул:
– Лена, не опаздывать!
И двинулся прямо туда, где прятался Баратынский. На секунду Вадиму показалось, что Ложкин собирается покинуть легерь, но тот неожиданно притормозил и нырнул в в большую палатку, которая выделялась на общем тускло-оранжевом палаточном фоне ядовито-желтой расцветкой. Вадим сразу же обратил на нее внимание, решив, что это медпункт или склад продуктов. Но выходит, ядовито-желтое сооружение оказалось залом заседаний.
Дальнейшее было уже делом техники. Стремительно переместившись в нужную точку, Вадим по всем правилам военной науки занял место у наружной стенки, тем самым обезопасив себя от случайных свидетелей, которые неожиданно могут выскочить на улицу по какой-нибудь надобности.
В палатке уже горел яркий свет, и Вадим чувствовал себя зрителем в театре теней. На сцене в данный момент было четыре человека, не считая Стаса Ложкина. Видимо, круг посвященных был действительно очень узким.
Баратынский достал диктофон и проводок с миниатюрным микрофоном на конце. Один конец проводка приладил к диктофону, другой осторожно пропихнул под набухший от воды край палатки. Затем, надев специальные наушники с двумя торчащими вверх короткими антеннами, подключил их к диктофону и приготовился слушать и записывать.
– Президиум Фронта экологической обороны недоволен результатами нашей работы в Солнечноводске. Довожу это до вашего сведения как член президиума. – Ложкин сделал зловещую паузу. – Во время последнего телефонного разговора мне рекомендовали активизировать работу. А вам я скажу проще – надо быть агрессивнее и шустрее! Вопросы?
– У президиума какие-то конкретные претензии? – послышался тонкий девичий голос. – Или это общее пожелание?
– Конкретные! – рявкнул Ложкин. – Весьма конкретные. Первое. Строительство курорта не остановлено. Да, нам удалось на время дезорганизовать противника. Но они, окружив себя охранниками и милицией, продолжают уродовать заповедные берега. Второе. Мы так и не смогли обеспечить охрану веерохвостой чернолапки. Выставленные нами пикеты в местах, где гнездится чернолапка, не могут справиться с потоком праздношатающихся туристов и продажных журналистов. Надо активнее гонять их оттуда!
– Мы достаточно активны, – возразила другая девушка. – Иногда случаются драки.
– Драться надо постоянно, – сварливо заявил Стас Ложкин. – А журналистам, Маша, надо разбивать фотоаппараты и камеры.
– Они в суд подадут, – послышался неуверенный мужской голос.
– Отлично! – взревел Стас. – Путь подают. С нами судиться бесполезно, а реклама отличная. И другим наука. Журналистов надо атаковать, это принесет нам дивиденды.
– Стас, так мы атаковали телевизионную группу. Помнишь? А у них телохранитель оказался.
– Это не телохранитель, а другой журналист. Я знаю его, тот еще фрукт. Да, мы вынужденно отступили. Но все равно помешали им снимать беззащитную испуганную птицу. То есть – мы победили. Тем более что Тарана этого все равно убили.
– Я слышал, что это несчастный случай, – промолвил тот же неуверенный мужской голос.
– Убили, я точно знаю, – заявил Ложкин. – Ну что вы притихли и вылупились на меня, как будто это я его убил?! Нет, я бы бы вполне мог придушить его собственными руками – жаль, не успел.
– Но по телевизору говорили... – начала было одна из девушек.
– Хватит, не хочу слушать! – истерически взвизгнул Ложкин. – По телевизору она слышала! Когда меня в милицию второй раз забрали, я своими ушами слышал, как они между собой разговаривали. Говорили, что это двойное убийство. И телевизионщика, и девку эту грохнули. А кто, за что – им неизвестно. Но я уверен, что это хитрая акция властей, чтобы отвлечь внимание общественности от аферы с курортом.
– Из-за этого двух людей убили? – ужаснулся кто-то из участниц совещания.
– Как ты не понимаешь? Они тысячи людей убивают своим строительством, – набросился на нее Ложкин. – А также флору и фауну! Им что два человека, что два миллиона человек – без разницы. Им бы денег побольше, а на остальное – плевать.
Тут Ложкин понизал голос и заговорщицки произнес:
– Если мы уж заговорили об этом. Послушайте и запомните – в ту ночь, когда убили этого Тарана и девушку, мы проводили пикетирование строительства. Были там все вместе и друг друга видели.
– А зачем это? – также полушепотом спросила одна из девушек.
– Затем, что нас могут подставить. Меня, например. Тем более что я подрался с этим телеведущим – в милиции могут посчитать это поводом. К тому же в тот вечер, когда журналюгу хлопнули, я был по делам в городе, но был один. Нет, я просто уверен, что это подстава. Они спокойно повесят на нас два убийства и скомпрометируют в глазах общества. Этого допустить нельзя.
На мгновение в палатке повисла напряженная тишина, а потом голос Ложкина зазвучал снова:
– Ладно, теперь о делах. Нам надо исправлять ошибки, допущенные на первом этапе. Предлагаю следующее. С завтрашнего дня начинаем рыть подкоп под строительство коттеджей новой очереди. По этому подкопу мы, минуя охрану, проникнем на территорию стройки и создадим там наш опорный пункт. Такой, знаете, последний рубеж обороны. Оттуда будем организовывать набеги на другие строительные площадки этого их нового курорта. Понятно?
– Да, да, – вразнобой загалдели присутствующие.
– Тогда поехали дальше. Перед нами сейчас стоит ответственная задача – на высшем уровне провести телевизионные дебаты с нашими оппонентами. Это задача поставлена руководством Фронта экологической обороны, поэтому мы должны выполнить ее с честью. Час прямого эфира, лицом к лицу с нашими врагами. Мы обязаны продемонстрировать перед десятками тысяч людей нашу мощь и нашу правоту. И
