злорадно подумал он.
У него появилось искушение вновь подняться в квартиру и сунуть объявление в нос Никите Прохорову, стерев с его лица насмешливую ухмылочку. Но делать это было, конечно, рано. Сначала предстояло проверить, действительно ли в доме отключали горячую воду. И потом: если алиби Светланы липовое, выходит, ей есть что скрывать. В таком случае тратить усилия на то, чтобы раскачать эту тушу, ее муженька, вовсе не стоит. Лучше заняться непосредственно женой.
Итак, Светлана Прохорова. Настоящая женщина – в ее собственном понимании. Та, которая тратит на свою внешность и аксессуары денег больше, чем на все остальное, вместе взятое. Та, которая стремится очаровывать всех мужчин подряд. Считающая особой доблестью уводить их из-под носа у подруг и просто знакомых, потому что это якобы повышает ее рейтинг. «При этом забавно, – подумал Стас, – что ни один мужчина не может ее удовлетворить. Настоящее удовлетворение ей приносят только деньги, на которые она настроена, как антенна на любимую волну».
Может быть, Настя слишком крепко держала своих мужчин и Светлана затаила на нее злобу? Ведь от нее к подруге перебегали только те кавалеры, которых та отпускала сама. Типа Никиты Прохорова, например. Может, Светлану это заело до такой степени, что она решилась на первое убийство? А потом все стремительно покатилось дальше?
Стасу эта версия не очень нравилась. Во-первых, в таком случае у Светланы должен быть сообщник, а кандидатур на его роль он не видел. Во-вторых, наивный молоденький Паша Локтев вряд ли стал бы настоящим яблоком раздора между подругами. «Возможно, – думал Стас, – мы расследуем несколько совершенно разных преступлений с разными действующими лицами. Мы вспугнули одного какого-то преступника, а навязать ему пытаемся сразу несколько убийств. Поэтому ничего и не получается».
Руслан Фадеев смотрел на Пучкова требовательно и дерзко. Глаза его, невзирая ни на что, оставались яркими, как чистое майское небо.
– Пока вы не найдете человека, который в меня стрелял, я не смогу нормально функционировать, – объяснял он Пучкову, как будто тому и в самом деле требовались объяснения. – Здесь, в больнице, ситуацию вполне можно контролировать, и я, по крайней мере, спокойно сплю. Но когда меня выпишут...
– Поимка преступника – дело одного-двух дней, – успокоил его Пучков.
Он вовсе не собирался морочить Фадееву голову, а на самом деле был уверен в успехе. Его парни уже вытащили на поверхность все нужные факты. Осталось только правильно подогнать их друг к другу. Дождаться заветного щелчка, озарения, которое все расставит по своим местам.
– Настя ко мне не приезжает, – Руслан пытливо взглянул на детектива. – Уверяет, что это вы запретили ей покидать квартиру.
– Запретили. Нам тоже легче ее охранять, когда она находится в помещении.
– А что она говорит о наших с ней отношениях?
Пучков вскинул и опустил руки:
– Ничего.
– Вы уверены, что этот выстрел не связан с моими личными делами и касается именно Насти Шороховой?
Пучков ни в чем не был уверен до конца, но все же поделился с клиентом своими соображениями:
– Я лично проводил проверку ваших связей и состояние дел на сегодняшний день. Ничего серьезного.
– То есть на меня не наехали. А если бы дело касалось бизнеса, однозначно прикончили бы, так?
Пучков кивнул:
– Вы сами все прекрасно понимаете.
– В моем случае все было по-дилетантски. Этот, в шапочке, который метил мне в сердце, явно не наемный убийца.
– И оружие у него краденое.
– Но вы работаете со свидетелями? – с уверенностью в положительном ответе спросил Фадеев.
Пучков тихо вздохнул. Он не стал признаваться, что они прошляпили почти всех свидетелей. «Если перечислить убийства последних дней в порядке нарастания, я буду выглядеть полным придурком, – подумал он. – Правда, милиция, квалифицировав большую часть смертей как несчастные случаи, выглядит не лучше». Одна беда – Фадееву не было дела до милиции. Он платил Пучкову и ждал результатов от него.
– Вы по-прежнему будете добиваться расположения Анастасии Шороховой? – спросил Пучков, созерцая унылый больничный двор, впаянный в квадрат окна.
– В настоящий момент я озабочен тем, чтобы в моей шкуре не проделали еще несколько дырок. Так что с любовью придется повременить.
Пучков затаил усмешку. Он точно знал: любовь – скоропортящийся продукт, и когда Фадеев наконец очухается, то поймет, что остался с носом. Смешной он, этот Руслан!
– Хотел выпендриться перед девушкой, и вот что получилось, – посетовал тот.
– Есть еще один способ обеспечить вам личную безопасность, – сказал Пучков и тут же перехватил пытливый взгляд Фадеева. – Вообще прекратить расследование.
«Я же не карающий меч господень, – попытался он успокоить себя. – Я должен заботиться в первую очередь о безопасности клиента».
– Вы видите связь между расследованием и покушением на меня?
– Прямую, – кисло ответил Пучков. – Кому-то не нравится, что старые убийства пытаются дорасследовать на ваши деньги. Убрать вас – означает перекрыть денежный источник, питающий активность частных сыщиков. Не будет расследования – не будет угрозы вашей жизни.
– Но как же? – нахохлился Фадеев. – Взять и все вот так бросить?
«Ты и понятия не имеешь, приятель, сколько народу полегло за твою симпатию к Шороховой».
– Взять и бросить, – вслух произнес Пучков, сопроводив свои слова энергичным кивком.
Он обязан был предложить Фадееву этот выход. Хотя, конечно же, понимал, что для их агентства все так просто не закончится. Неизвестно, выкарабкается ли Вика, – одно это заставит Стаса стоять до конца. Кроме того, у Бессонова с Шороховой какие-то шуры-муры.
– Подумайте, – тем не менее сказал Пучков. – Вы подвергаете свою жизнь реальной опасности из-за женщины, которая ничего вам не обещала.
– И даже более того, – нахмурился Руслан. – Она ясно дала понять, что не питает ко мне нежных чувств.
– Вот видите.
– Но я уже закусил удила. Стыдно отступать, понимаете меня? – сказал честный Руслан.
– Значит, мы продолжаем дело?
– Продолжаем. Выясните, кто в меня стрелял и какое отношение имеет этот человек к Настиным проблемам.
Выбравшись из больницы, Пучков в очередной раз набрал номер Стаса. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», – корректно сообщили ему. «Вот дубина, – раздраженно подумал Пучков. – Нагородил что-то про мальчика и скрылся в трубе. Интересно, впрочем... Мальчик-инвалид, сидящий у окна с утра до вечера. Просто классика какая-то! Как говорится, если бы мальчика не было, его следовало выдумать».
Пучков, уже открывший дверцу своей машины, внезапно замер. Что, если Стас и в самом деле придумал мальчика? Закинул удочку? Кому он там рассказывал эту байку? Фокину-старшему? Неужели он подозревает этого красавчика, если и не разбившего Веронике Матвеевне сердце, то уж по крайней мере отколовшего от него маленький кусочек?
Жене Воробьева было около сорока. Невысокая и подтянутая, она явно следила за собой не по любви, а по обязанности. Аккуратная стрижка, хороший макияж, свежий маникюр, юбка, прикрывающая колени. Все, как и положено деловой женщине. Не хватало только изюминки, перчика. Алена Воробьева была пресной,
