– Кстати, – небрежно спросила Глаша. – Если ты хочешь, чтобы я действительно нашла твою жену, то должен быть со мной откровенным до конца.
– А что такое? – насторожился Кайгородцев. – Я разве не откровенен?
– Почему ты не рассказал мне, что у тебя есть любовница?
– Какая любовница?
– Аня Волович.
– Волович? – ошарашенно переспросил Петя. – Надеюсь, ты шутишь?
– Отнюдь. Все знают, – соврала она, стараясь держаться уверенно, – что ты к ней неровно дышишь.
– Глупая ложь! – воскликнул Петя. – Именно глупая. Да, у Волович был любовник. Ее босс, Андрей.
– Нежный?
– Это между нами, конечно. Не знаю, какого рожна меня-то заподозрили?
«Почему он говорит – был любовник? – тут же отметила Глаша. – Он знает, что Аня пропала?»
– Петь, если ты хочешь, чтобы я тебе на самом деле помогла...
– Да не было у меня ничего с этой Аней! – не на шутку рассердился Петя. – Если уж я тебе про Сузи рассказал... Так что мне там какая-то интрижка с Андрюшкиной секретаршей, верно?
– Петь, я не просто так спрашиваю. Аня Волович исчезла в тот же самый понедельник, что и твоя жена, – решительно сообщила Глаша.
– Как это – исчезла? – обалдело спросил тот.
– Ну, как Сусанна исчезла, так и она.
– Сузи пошла на кладбище, а потом уехала оттуда на машине. Это-то я точно знаю.
– А Аня Волович ушла с работы после обеда и не вернулась в квартиру, которую снимает. И вот уже неделю о ней ни слуху ни духу.
– А что же Андрей? – удивился Петя.
– Они поссорились, и Андрей, скорее всего, просто ничего не знает. Думает, что его секретарша уволилась.
– Но при чем здесь Сузи?
– Вот и я думаю: при чем здесь Сузи? – эхом откликнулась Глаша.
– Так ты расследуй, расследуй! – неожиданно рассердился Кайгородцев. – А то ты все какие-то глупые теории разводишь. Любовница у меня... Чушь какая-то!
– Ну, ладно, Петь. Ты иди, а я тут в кабинете пошурую. Но ты уверен, что не хочешь заявить в милицию?
– Я же тебе все объяснил! – простонал Кайгородцев. – Какая милиция с таким скелетом в шкафу?
– Петь, ты только не вопи, а то соседи услышат, – съехидничала Глаша, и ее босс тотчас же заткнулся.
– Тебе чаю принести? – трусливо спросил он.
– Лучше кофе. С молоком и сахаром. Можно растворимый.
Петя принес кофе и ретировался, тихо-тихо прикрыв за собой дверь, словно в комнате находился больной, к которому пришел долгожданный доктор, и теперь их надо оставить наедине, чтобы дело пошло на поправку. «Ох, босс, – сокрушенно подумала Глаша. – Приглашать нужно было светило, а не шарлатана! Если, конечно, цель этого приглашения та, о которой ты говоришь».
Комната Сусанны выглядела уютной и вызывала у сыщицы чувство неконтролируемой зависти. Глаша долго копалась в счетах, но не обнаружила ровным счетом ничего стоящего. Записная книжка была почти пуста, но Глаша, как заправский сыщик, выписала все обнаруженные номера на отдельный лист. Что делать с ними дальше, она не знала. Звонить всем подряд и опрашивать? Но она же не милиция, ее просто пошлют и будут правы.
По-настоящему ее привлекла лишь книга, которую она обнаружила под диванной подушкой. Книга была заложена календариком с фотографией котенка и испещрена пометками на полях. «Интересно, что можно помечать в любовном романе? – подумала Глаша. – Умные мысли о любви?» То, что у нее в руках именно любовный роман, определить было несложно. Обнимающаяся парочка на обложке и название «Ревность и месть» не оставляли в этом никаких сомнений.
Книжку Глаша решила взять с собой, чтобы почитать в спокойной обстановке и вникнуть в то, что Сусанна писала карандашом против некоторых абзацев.
Закончив с документами, она пересела за компьютер. В дисководе обнаружился музыкальный диск, а из гнезда торчали наушники. Глаша тотчас надела их и включила музыку. Похоже, в вечер понедельника у Сусанны было романтическое настроение. Она слушала Стинга и читала книгу о любви. А потом ушла на кладбище. Поистине неисповедимы пути господни!
В компьютере не нашлось ничего интересного. Глаша зевнула и поглядела на часы. Половина первого ночи!
– Ничего себе! – пробормотала она. – Или Петя отвезет меня домой на машине, или придется ночевать тут.
Ночевать в чужих квартирах она не любила. Значит, надо упросить босса поработать шофером. Глаша сунула книжку «Ревность и месть» в свою сумочку, застегнула «молнию» и открыла дверь.
– Петь! – негромко окликнула она.
В соседней комнате работал телевизор, и какая-то женщина надрывно рыдала, перекрывая все шумы в квартире. Глаша пошла на звук, раздумывая, с какого боку подступиться к Кайгородцеву. Сказать разве, что она боится ездить одна в ночном транспорте? Но она действительно боится!
Петя сидел на диване спиной к двери, свесив голову набок. Кроме телевизора, здесь был включен еще только тусклый торшер на длинной журавлиной ноге.
– Петь! – снова позвала Глаша. – Просыпайся, я все закончила!
Петя не отзывался. Тогда она приблизилась к нему и осторожно, чтобы не испугать, постучала рукой по плечу. Кайгородцев качнулся и неожиданно свалился на диван вверх лицом. Глаша сразу поняла, что он мертв. Живой человек не будет равнодушно таращиться в потолок, когда к нему обращаются. Она пригляделась повнимательнее и зажала рот обеими руками – все вокруг было в бурых пятнах, хотя непонятно, откуда они взялись.
– Петя! – задушенно пискнула Глаша и на цыпочках обежала диван. Наклонилась над Кайгородцевым и взяла его за запястье. Пульс не прощупывался. Тогда она положила дрожащую руку ему на шею и перестала дышать. Пульса совершенно точно не было.
Но вдруг она ничего не понимает? Вдруг Петю еще можно вернуть к жизни? Глаша метнулась к телефону и позвонила в «Скорую».
– Человека ранили! Скорее приезжайте! – Она, заикаясь, продиктовала адрес и добавила: – Скажите бригаде, пусть сразу входят – в квартире никого нет. А я? А я... Так... Соседка.
Только тут Глаша заметила, что воротник рубашки Кайгородцева набух от крови. Она толкнула его двумя руками, перевернув на бок. Чуть ниже затылка виднелась глубокая рана. Вероятно, его ударили сзади чем- то тяжелым. И убили. А она сидела в наушниках в соседней комнате и ничего не слышала!
В этот миг взгляд Глаши наткнулся на нефритовую статуэтку, стоявшую возле дивана на журнальном столике – она была испачкана темным.
Глаша вскочила на ноги и попятилась. Ее пронзила жуткая мысль: что, если убийца все еще здесь? Прячется в ванной или в кухне? Или вообще – стоит за занавеской? Штора слегка шевелилась – то ли от ветра, залетевшего в окно, то ли от того, что ее кто-то только что трогал.
Не помня себя от ужаса, Глаша бросилась в коридор, сунула ноги в туфли, потянулась трясущейся рукой к замку и тут же замерла на месте. Если она сейчас поднимет шум...
В одну секунду перед ее мысленным взором пронеслось все то, что случится потом. Приедут врачи, милиция. Ее будут допрашивать, и что она расскажет? Эту глупую историю о том, что у Кайгородцева неделю назад пропала жена и он, вместо того чтобы обратиться к профессионалам, попросил своего референта поискать ее? Так, просто по дружбе? С целью найти хоть что-нибудь, она приперлась к нему на ночь глядя, а потом случайно обнаружила в соседней комнате труп хозяина?
– Меня посадят! – дрожащими губами пробормотала Глаша и тотчас вспомнила, как Петя трусливо спрашивал ее: «Кстати, тебя соседи не видели?»
