– Ты его испугала. Смотри, он просто обалдел. Сидит и не двигается.
– Костя! – прорыдала Полина.
– Сейчас. Я только его в банку посажу. И как он оттуда выбрался, дурашка?
Едва он вернул таракана в его импровизированное жилище и повернулся к Полине, как она, рыдая, бросилась в его объятия и затряслась в них.
– Ну-ну! – успокаивал ее Костя, радуясь, что таракан остался жив, а ему не грозит семейный скандал. – Все будет хорошо. Обещаю. Собакам прикажу тебя сторожить. А таракана заберу с собой.
Никифоров не верил своим глазам. Выходит, Полина в него совсем не влюблена! Он все напридумывал. Первая скрипка, оказывается, Бунимович. Вот так, значит...
Парочка вначале стояла посреди комнаты и поедала друг друга глазами. Потом какая-то искра вспыхнула между ними, и Полина очень быстро избавилась от платья, отбросив его далеко в сторону.
Никифоров нравился женщинам, у него их было много, но ни одна никогда не раздевалась перед ним с такой скоростью. «Ее сжигает страсть», – догадался он и хотел уже отвернуться, но просто не смог заставить себя это сделать. Представление между тем продолжалось. Предатель Бунимович принялся оглаживать Полину двумя руками – довольно, надо сказать, проворно, не особенно наслаждаясь процессом. «Да он просто потерял голову!» – догадался Никифоров и схватился обеими руками за подоконник. Полина, вероятно, тоже ее потеряла, потому что принялась мотать ею туда-сюда, а Бунимович держал ее за плечи. Потом он зачем-то отскочил от нее, присел, пошел к столу, а она его ждала. И как только он повернулся, бросилась в его объятия.
Этого Никифоров уже не смог вынести и отшатнулся от окна. Пошел в ванную комнату, пустил воду, долго брызгал себе в лицо, после чего вытерся и спустился вниз, в кухню, где совершенно свободно, будто ничего не произошло, перездоровался со всей семьей – с сестрой Кости Аллочкой и ее мужем Вадиком, с отцом, с другом отца, который зашел на пироги, а также с его племянницей Олей. Глаза Оли загорелись при виде Андрея. Она села рядом с ним и стала задавать все те глупые вопросы, которые задают женщины даровитому математику, когда хотят показать, как он им нравится.
– Где же Костик с вашей Полиной? – громко спросила Тамара Львовна. – Что-то они задерживаются. Мы без них все пироги съедим!
– У них все хорошо, – сказал Никифоров голосом скрипучим, как старые мостки на пруду. – Не волнуйтесь. Они скоро придут. Проголодаются и придут.
– Мы уже проголодались! – раздался с порога голос Бунимовича. – Ба! Кого я вижу! Недолго музыка играла. Андрюха, ты что, забоялся, что я за Полиной не угляжу?
– Забоялся, – в тон ему ответил Никифоров. – Но потом приехал и понял, что углядишь. Глаз у тебя острый.
Обнаружив на кухне Никифорова, Полина вспыхнула от радости и, сдерживая эту радость изо всех сил, спросила:
– Надеюсь, после нашего отъезда ничего не случилось?
– Ничего, – зыркнул на нее Никифоров. Она была растрепанной и отчего-то пленяла его еще сильнее, чем прежде. – Просто мне кое-что пришло в голову. Но это потом.
После пирогов он вышел на крыльцо покурить и, когда Костя вышел за ним, неожиданно для последнего предупредил:
– Ты, конечно, здесь хозяин и все такое... Но спать ты отправишься в собственную комнату.
– Как ты мог подумать? – сконфузился Бунимович, перед которым после ужина стали проноситься видения Полины в нижнем белье.
Тут появилась и сама Полина.
– Я вся какая-то взвинченная, – призналась она, вглядываясь в сад.
– Еще бы! – пробормотал Никифоров, раздираемый неконтролируемой ревностью. Они казались ему заговорщиками, у которых есть общая тайна.
– Ты сказал, что примчался, потому что тебе что-то такое пришло в голову, – напомнил Костя.
– Пришло. – Никифоров постарался отбросить все личное. Он обещал Полине свою помощь, а уж кому она подарила свою симпатию, это ее дело.
– Я сгораю от нетерпения, – воскликнула она, и в матовом свете, падавшем из окон, ее глаза блеснули изумрудами.
– Помнишь, – обратился к ней Никифоров, – что Светлана Петровна Макарова сказала про Люду? Дескать, та не находила нужным скрывать, что Запольская доживает последние дни? Я подумал: даже врач не может доподлинно знать, сколько кому жить. Ни один человек не может. – Он помолчал и добавил: – Если только она сама не собиралась помочь Запольской отправиться на тот свет.
– Господи, ты что?! – испугалась Полина. – Ты думаешь...
– Смотрите, – горячо и сбивчиво заговорил Никифоров. – Если я прав, тогда все, абсолютно все, становится понятным! Ну, возможно, кроме некоторых деталей. Людмиле кто-то заплатил за то, чтобы она помогла Запольской отправиться на тот свет. Она помогла и даже перестраховалась при этом, рассказывая во всеуслышание, что больная безнадежна. А потом она ее... Ну, вы понимаете. Но об этом как-то узнали родственники Ларисы.
– Но почему они не обратились к властям? – немедленно спросил Бунимович.
– Мы об этом у них обязательно спросим. Позже, – ответил Никифоров, досадуя, что его сбивают с мысли. – Я допускаю, что Людмила и Максим проделывали это не один раз.
– Не может быть! – воскликнула Полина, едва не плача. – Люда была не такая!
– Откуда ты знаешь, какая она была? – мягко осадил ее Никифоров. – Ты встретилась с ней на похоронах прадедушки, и она предложила тебе работу и кров. И потом ты провела с ней всего один день до вечера. И все! Как ты можешь судить? Максима же вообще видела лишь мельком. Остынь, пожалуйста. Взгляни на вещи трезво.
– А с чего ты взял, что они проделывали это не один раз? – полюбопытствовал Костя.
– В таком случае получает объяснение охота на Полину. Смотрите! – Он зажег еще одну сигарету, и ее дым немедленно утянуло в черноту сада. – Вот какая получается логическая цепочка. Родственники Ларисы Запольской каким-то образом узнают, что Анохины отправили свою больную на тот свет. Они не обращаются в милицию, а решают отомстить сами. Возможно, у них есть какие-то сомнения в том, что Анохины действуют только вдвоем. И эти люди решают попробовать поискать остальные звенья цепочки.
– И находят меня, – добавила Полина.
– Именно. Возможно, то письмо, которое передала тебе так называемая Машкова возле Манежа, – закодированное послание. Ты приняла его и сказала, что в курсе всех дел своей сестры. Наверное, у них были еще какие-то основания подозревать тебя в причастности к убийствам.
– Мы у них потом спросим, – повторил его слова приплясывающий от волнения Костя.
– Думаю, эти их внезапные появления со шприцами на изготовку были своего рода театрализованным представлением, акцией устрашения.
– Я знаю, почему шприцы! Доктор Анохина сделала Запольской какой-то укол! – загорелся Бунимович. – Ввела препарат, оказавшийся для нее смертельным. И теперь уже они стали пугать Полину шприцами! Око за око.
– Боже мой! – простонала Полина. – Как все это ужасно! Значит, мстители вряд ли отступятся от меня! Наверняка они разрабатывают новый план похищения.
– Не беспокойся, мы рядом, – заявил Костя и, обняв ее за плечи, прислонил к себе. – Мы тебя в обиду не дадим.
Никифоров так сильно сжал зубы, что откусил у сигареты фильтр.
– Черт! – выругался он и выбросил его в клумбу. Помолчал и сказал: – Нам нужно нанести контрудар.
– Как это? – опешил прямолинейный Бунимович. – Купить крысиного яду и перетравить их всех по очереди?
– Ты что? – испугалась Полина. – Мы не будем никого травить! Просто выясним все в приватной беседе.
– Ну да! – резко бросил Никифоров. – Они угробили двух человек самым жестоким образом, а ты
