– И откуда же у вас эта милая подборочка? – спросил Пучков. – Впрочем, я догадываюсь. Она от Фокина-старшего? Неужто вам удалось его расколоть?
– Черта лысого его расколешь, – отозвалась Вероника Матвеевна. – Просто… Я была у него в гостях.
Таганов присвистнул.
– Так получилось. В конце концов, – тут же озлилась она, – вы сами велели мне им заняться. Или я что-то неправильно поняла?
– Правильно-правильно, – поспешно закивал Пучков. – Вы не волнуйтесь. И что было в гостях?
– Всякое было, – уклончиво ответила Вероника Матвеевна. – А потом я нашла этот конверт.
– Вы рылись в его вещах без спроса? А если он обвинит вас в воровстве?
– Пусть только попробует.
Веронике Матвеевне до сих пор не верилось, что вчера вечером она приняла предложение Фокина и поехала попить кофе к нему домой. Вместо кафе они оказались один на один в уютной квартирке психолога, где впечатлительная и легко поддающаяся внушению Вероника Матвеевна оказалась во власти чар Валерия Антоновича. Он так сильно сжимал ее пальцы и был столь серьезен, когда говорил о своих чувствах, что бедняжка не смогла устоять. Они провели несколько упоительных часов в спальне и заснули, обнявшись. Эти нежные объятия распались, когда внезапно зазвонил телефон. Валерий Антонович потребовался для консультации какому-то важному пациенту. Он торопливо оделся и, поцеловав Веронику в висок, вышел из квартиры. О такой удаче можно было только мечтать! Вероника Матвеевна выпуталась из простыней и босиком прошлепала прямиком в кабинет свежеиспеченного любовника. Ей не потребовалось много времени, чтобы обнаружить запертый ящик в письменном столе. Для Вероники Матвеевны открывать замки с помощью подручных средств труда не составляло, она научилась этому еще в молодости, когда на полном серьезе собиралась стать сыщицей. Дело, которое Фокин собрал на Анастасию Шорохову, произвело на Веронику Матвеевну столь сильное впечатление, что она решила не дожидаться хозяина, а сбежать вместе с неожиданной находкой. Она заперла дверь, бросила ключи в почтовый ящик и поехала домой. Там она несколько часов проплакала. Еще бы! Ведь Фокин оказался дрянным обманщиком. Он и в постель-то ее наверняка затащил лишь для того, чтобы выуживать информацию о расследовании. А на самом деле она ему до лампочки. И, увидев ее у себя в первый раз, он отнюдь не потерял голову. Он просто-напросто понял, что Вероника Матвеевна – та самая доверчивая дура, которой можно легко заморочить голову романтическими бреднями. Он и заморочил. Вероника Матвеевна пала жертвой его обаяния с первой же попытки.
– Могу себе представить, как он веселится теперь! – гневно воскликнула она, поведав в нескольких словах историю своего падения.
– Думаю, он не веселится, а рвет на себе волосы и ищет свою папочку с записями, – не согласился Таганов. И скоро явится сюда и примется объяснять нам, откуда у него это добро. Уверен, он придумает что-нибудь невероятно правдоподобное.
– Из всего этого следует, – подытожил произошедшее Пучков, – что Валерий Антонович Фокин мило врал, когда говорил, что ничего не знает об Анастасии.
– Возможно, тогда врал и Фокин-младший, – подхватил Таганов. – И значит, наблюдение с него снимать рано.
– Вот и я про то же. – Пучков поднял вверх указательный палец. – Интуиция меня редко подводит.
В этот момент в дверь офиса позвонили.
– Погляди, кто там, – сказал Пучков, взглянув на Таганова.
Саша заглянул в глазок и, обернувшись, с интонациями конферансье сказал:
– Встречайте – Валерий Фокин!
– Это был мужчина с рыжей бородой и в очках, – сказал Руслан Фадеев, перебирая пальцами краешек одеяла.
– А волосы?
– На нем была шапочка, натянутая до самых бровей. Темная куртка, больше я ничего не разглядел. Не успел. Я только взглянул в его сторону и увидел пистолет. Я отскочил, но, кажется, недостаточно быстро.
– Никогда раньше не встречали его?
– Этого типа? Точно нет.
Стас глядел на Фадеева внимательно, даже немного наклонился вперед, хотя тот говорил вполне отчетливо. Анастасия, напротив, была рассеянна и слушала вполуха. Кажется, ее больше занимали собственные мысли.
– Сможете составить его описание?
Руслан облизал сухие губы и грустно вздохнул:
– Вряд ли. У меня в памяти – только образ. Даже не образ, а так, зрительное впечатление. Это плохо, да?
Анастасия глядела на прикованного к больничной койке Руслана с пронзительной тоской в глазах.
– Да нет, ничего, – пожал плечами Стас. Я тоже видел этого типа. И тоже мельком.
– Где вы его видели? – удивился Руслан. – Вам удалось его выследить?
– Нет, не то. Мужчина с рыжей бородой и в очках проник к Анастасии домой и, воспользовавшись тем, что она спит, попытался отравить ее газом.
– Я ничего не понимаю. – Руслан на секунду прикрыл глаза. – А она-то тут при чем? За что ее убивать?
– Мы и сами не знаем. Но, думаю, скоро выясним. У нас уже достаточно много фактов для того, чтобы построить приемлемую версию.
Стас умолчал только о том, что фактов, на его взгляд, было не
– На сколько дней Горянский вас отпустил?
– У нас не было определенной договоренности. Просто я сказала, что у меня проблемы и я несколько дней пробуду дома. Не уточняя.
– А он? Не интересовался, что случилось?
– Нет. Накануне у нас состоялся весьма напряженный разговор, поэтому вчера Захар был на удивление сдержан.
Ее слова проливали бальзам на сердце Стаса. Но он, конечно, не стал этого показывать.
– Понятно. Вы согласны подъехать в наш офис и просмотреть материалы дела? – спросил он. – Прямо сейчас.
– Да, конечно, если это нужно.
– По крайней мере, делу не повредит.
– Скажите, Стас…
Анастасия сидела, напряженно выпрямившись. По всей вероятности, вопрос, который она собиралась задать, ее по-настоящему тревожил. На секунду оторвавшись от дороги, Стас внимательно посмотрел на нее. Губы сжаты, руки стиснуты в замочек.
– Вы считаете, я поступала безнравственно, завязывая отношения с мужчинами? В конце концов, я знала о проклятии и после гибели Юры Торопцева вполне могла остановиться.
– Послушайте, Анастасия, – проговорил Стас, – я давно хотел вам сказать… Все как-то не было подходящего момента. Вы ведь с этим самым проклятием перевернули все с ног на голову.
– В каком смысле?
– А вот в каком. Давайте-ка разберемся. Ротмистр Шестаков, разгневанный тем, что Анна предпочла ему другого мужчину, предрек что?
– Что?
– Говорите вы.
– Что у всех наследниц Анны не будет долгого личного счастья. Что каждый мужчина, отважившийся полюбить любую из ее наследниц, никогда больше не сможет насладиться долгим личным счастьем.
– Получается глупое какое-то проклятие, – продолжал Стас. – Думаю, по ходу дела слова Шестакова
