– Вероника, давай снова станем друзьями.
Вероника Матвеевна осталась холодна; она чувствовала себя оскорбленной и горела желанием хоть как-нибудь наказать наглеца. Правда, в голову ей ничего не приходило, поэтому она просто сложила на груди руки, надеясь, что ее поза и выражение лица сами по себе достаточно выразительны, чтобы заставить негодяя устыдиться.
– Вы говорили, – в конце концов не выдержала она, – что никогда особо не интересовались историей своего предка и не знали, что Анастасия – правнучка той самой Анны Ивлевой, портрет которой висит у вас за спиной.
Фокин не отпирался, но и не посыпал голову пеплом.
– Можешь меня линчевать за вранье, но хотя бы говори мне «ты». «Выканье» напрягает мои уши, которые ты недавно так нежно обводила пальчиком. – Вероника Матвеевна вспыхнула. – Глупо теперь делать вид, что мы едва знакомы.
– Мы не едва знакомы, мы в ссоре! – Она раздула ноздри.
– Не понимаю, чего же ты все-таки добиваешься? Я уже стоял на коленях…
Фокин и впрямь падал ниц перед ее стулом. Но, несмотря на покаянную позу, глаза у него оставались дерзкими, и Вероника Матвеевна не отступила.
– Говорите правду, – снова сказала она.
– Вижу, ты не отстанешь, – вздохнул Фокин, и его мучительница тут же насторожилась.
Он караулил ее возле дома с раннего утра. Вероника Матвеевна увидела его из кухонного окна, когда раздвигала занавески. Он стоял, небрежно облокотившись о капот своей машины, и глядел вверх. Мгновенно стушевавшись, она отпрянула, потом подкралась к окну сбоку и выглянула снова, но так, чтобы ее не было заметно. Немного полюбовалась на мужчину внизу, прижала руки к груди и пошла в комнату. Проходя мимо зеркала в коридоре, увидела свое отражение, украшенное дурацкой улыбкой, тут же устыдилась и хотела нарисовать на лице суровость, но улыбка не сдавалась. Ей было чертовски приятно, что такой мужчина, как Фокин – красивый, состоявшийся, – настолько заинтересован в ней, что приехал сюда и страдает под окнами. Она тщательно оделась, привела в порядок лицо и только после этого вышла из подъезда, делая вид, что ей все нипочем. Позволила уговорить себя сесть в машину, затем – поехать к страдающему Фокину домой, чтобы во всем как следует разобраться. Так что в настоящий момент разборка была в самом разгаре.
– Правду так правду, – сдался в конце концов Валерий Антонович. – Я действительно разыскивал потомков Анны Ивлевой. У меня была навязчивая идея – породниться с кем-нибудь из них.
– Ты замыслил жениться на Анастасии?
– Упаси бог! Я замыслил познакомить ее с моим сыном. В конце концов, он всего на год моложе ее.
– А сам что же? – Вероника Матвеевна забегала глазами.
– Что ты хочешь услышать? Что я не влюблен в Настю Шорохову? Так я не влюблен. Мне просто хотелось поиграться. Знаешь, есть у меня такая слабость – наблюдать за людьми, сводить их вместе, иногда даже сталкивать. Каюсь. Мне взбрело женить Степку на Анастасии. Ну, дурь нашла. Я подстроил все так, что они попали в одну компанию…
– Так-так, и что же случилось в компании?
Фокин хмыкнул и развел руками.
– Случилось то, что Степка влюбился в Настину подругу и скоропалительно женился на ней.
– Экая неприятность! Ну а ты?
– А что я? Я самоустранился. Не буду же я разбивать счастье собственного сына.
– По-твоему, Светлана – это счастье?
– Для кого-то – безусловно.
Вероника Матвеевна хмыкнула, положила руки на колени – и тотчас утратила былую неприступность, чем мгновенно воспользовался вероломный Фокин. Они долго целовались. Потом переместились в спальню, а оттуда – на кухню, чтобы поддержать силы, так что в агентство Вероника Матвеевна попала только в два часа дня. К этому времени Пучков готов был объявлять ее в общероссийский розыск. Когда она вплыла в агентство с неподражаемым выражением на лице, Стас перекрестился и сказал:
– Слава тебе, господи!
Таганов тихо засмеялся, а Пучков начал бегать по конторе и страшно ругаться. Он чихвостил свою помощницу на все лады, называл ее безответственной, недальновидной и даже безнравственной.
– Это возмутительно, – говорил он, – пугать своих коллег в тот момент, когда вокруг не продохнуть от трупов и неизвестно, кого убьют следующим! Исчезать бог знает куда, бог знает на сколько и бог знает с кем…
– Почему бог знает с кем? – не согласился Таганов. – С Фокиным.
Вероника Матвеевна сжалась на своем стуле в маленький комочек.
– Ах, вот оно что! – возопил Пучков. – С Фокиным! – Тут тон его сделался совершенно другим, и он по- деловому спросил: – По крайней мере, вам удалось узнать что-нибудь полезное?
– Удалось, – уверенно кивнула Вероника Матвеевна и выпрямилась. – Фокина вовсе не интересует мальчик-инвалид, который что-то такое видел. Он ни разочка не спросил про мальчика.
– Что за чертов мальчик? – снова разозлился Пучков, поворачиваясь к Стасу. – Сам объяснишь или подеремся?
– Ну… У меня есть двоюродная сестра, у нее сынишка с детства в инвалидном кресле. Я как-то к ней зашел, она жаловалась: Сережа вечно сидит у окна, наблюдает за тем, что происходит снаружи, не хочет, чтобы я вывозила его на улицу. Вот тогда мне пришла в голову мысль изобрести свидетеля, на которого убийца клюнет как на приманку.
– То есть мальчик-инвалид есть, но он ничего не видел? – уточнил Пучков.
– Вот именно.
– Я так и думал.
– Но ведь неплохая идея.
– Я что-то не понял, – вмешался Таганов. – Ты подбросил Фокину приманку, рассказал про мальчика, представив дело так, будто этот виртуальный мальчик был свидетелем того, как некто сбросил с балкона Лешу Самсонова. Так?
– Ну.
– Допустим, Фокин купился на приманку и отправился разыскивать новые координаты этого мальчика, чтобы его устранить. Убить то есть.
– Ну.
– Он пошел в паспортный стол, в ДЭЗ, в службу социальной защиты того района. И там узнал, что никакого мальчика не существует.
– Я всех предупредил. Они сразу позвонят мне.
– У тебя вечно выключен мобильный! – взорвался Пучков.
– Или сюда, в агентство, – примирительным тоном добавил Стас. – Оставят сообщение.
– Но если ты все подготовил и о человеке, который интересуется мальчиком, нам сразу же сообщат, то что они скажут этому человеку, ну, который будет наводить справки? Да, мальчик с семьей переехал. Но куда? Должен ведь быть какой-то новый адрес!
– Адрес появится уже завтра.
– В каком смысле?
– Я отправляю сестру с племянником в Болгарию на две недели. Квартира остается в нашем распоряжении. Сестра по моей просьбе последние несколько дней старательно дезинформировала соседей, рассказывая о ближайших вполне домашних планах. Никто не знает, что они уезжают сегодня вечером.
– Мне это нравится, – сказал Таганов.
– Не понимаю, Стас, – робко вставила Вероника Матвеевна, – почему ты начал именно с Фокина?
– Он первый попался мне под руку, – пожал тот плечами, – только и всего. Ну и еще. Я ценю вашу проницательность. Если уж вы его не заподозрили, это был не очень-то обнадеживающий вариант. То есть я не думал, что Фокин начнет искать адрес мальчика. Ведь у меня не все еще было готово.
– А теперь, как я понимаю, можно начинать действовать? – спросил Таганов.
– Вполне.
