органически свойственны плановому регулированию. Оно сигнализировало плановикам, где и когда нужно принять меры, во избежание трудностей с реализацией продукции, «отовариванием» денежной заработной платы и тому подобное. Рядом со свободным выбором места труда, которое было предоставлено рабочему классу без усилий со стороны последнего, крестьяне в 1930 году отвоевали себе приусадебный участок с коровой и мелким скотом. Эти два инородных для коммунистической экономики элемента сделали возможным ее длительное функционирование. Она всегда оставалась неэффективной, но давала возможность Кремлю использовать колоссальный мобилизационный ресурс, которым владела в силу самой своей природы.
Советская историография признавала наличие кризиса колхозного строя в 1930–1932 годах и вызванных им «продовольственных затруднений». Считалось, что кризис был порожден неумением колхозников работать коллективно. Со временем, мол, все наладилось, партия и правительство осуществили организационно-хозяйственное укрепление колхозов и колхозный строй вышел из кризиса.
Эти утверждения якобы подтверждались правительственными декларациями и постановлениями. В марте 1930 года Кремль отказался от насаждения коммун под видом артелей. В апреле 1930 года правительство приняло закон о хлебозаготовках: колхозы должны сдавать государству от трети до четверти валового сбора. Основная часть урожая подлежала распределению по трудодням. В мае 1932 года была разрешена колхозная торговля по ценам, которые формировались на рынке.
Действительность, однако, оказалась другой. В хлебопроизводящих регионах государство фактически восстановило продразверстку времен гражданской войны. Три года подряд у колхозов забирали почти весь урожай, обрекая колхозников на голодание. В хлебопотребляющих регионах государство снизило поставку хлебом и лишило продовольственных карточек целые категории населения, что также привело к голоданию. Куда девался хлеб?
В 1929 году в мире вспыхнул невиданный по глубине экономический кризис, который назвали Великой депрессией. В условиях кризиса упали цены на промышленное оборудование. Советские внешнеторговые организации с энтузиазмом скупали за валюту все подряд по низким ценам и на льготных условиях оплаты. Но оказалось, что цены на сельскохозяйственную продукцию упали еще больше. Долгосрочных ссуд никто не давал. Чтобы заработать валюту, приходилось продавать больше хлеба. Проволочка с поставками хлеба на экспорт угрожала большими неприятностями. Чтобы найти валюту для очередных платежей по векселям, советское правительство выставило на аукцион музейные сокровища.
Тем временем объем государственных хлебозаготовок существенно сократился. Крестьяне только имитировали труд на колхозных полях, потому что почти ничего не получали за произведенную продукцию. Кремль дал политическую оценку этой недобросовестности — кулацкий саботаж. С каждым годом хлебозаготовки становились все более жесткими. Осенью 1932 года Сталин образовал в основных хлебопроизводящих регионах чрезвычайные заготовительные комиссии. В Украине комиссию возглавил председатель Совнаркома СССР В. Молотой. На Северном Кавказе комиссия действовала под руководством секретаря ЦК ВКП(б) Л. Кагановича. В Поволжье председателем комиссии работал секретарь ЦК ВКП(б) П. Постышев. Результатом их деятельности стал голод во всех перечисленных регионах. Голод вспыхнул и в городах нечерноземной зоны, снятых с централизованного снабжения.
Мы знаем, что чрезвычайные комиссии в некоторых регионах или в отдельных частях региона не ограничивались конфискацией наличного хлеба, включая и зерно для весеннего сева. Кое-где реквизировались нее продовольственные запасы, накопленные крестьянами до нового урожая. Ясно, что конфискация продовольственных запасов выходила за рамки хлебозаготовительной кампании и была формой репрессии, поправленной на причинение смерти от голода. Кого Сталин репрессировал таким образом? Был ли террор голодом и вызванный им Голодомор местью, или он имел какое-то другое смысловое наполнение?
Национальное измерение геноцида
Сталин выглядел застегнутым на все пуговицы даже в ближайшем окружении. В государственных делах он считал необходимым держать дистанцию. Только в редкие моменты высшего волнения из-под его пера прорывались слова, которые давали представление о темных глубинах его души.
Почему Сталин иногда вынужден был собственноручно писать подчиненным? На южных курортах нельзя было иным способом обсуждать конфиденциальные вопросы с теми, кто оставался в Кремле «на хозяйстве». 11 августа 1932 года в письме Л. Кагановичу он выразил глубокое возмущение тем, что десятки райпарткомов в Киевской и Днепропетровской областях осмелились заявить о нереальности хлебозаготовительного плана. В связи с этим он заявил: «Если не возьмемся теперь же за выправление положения на Украине, Украину можем потерять. Имейте в виду, что Пилсудский не дремлет, и его агентура на Украине во много раз сильнее, чем думает Реденс (Станислав Реденс — председатель ГПУ УССР с августа 1932 до февраля 1933 года. — Авт.) или Косиор. Имейте также в виду, что в Украинской компартии (500 тысяч членов, хе-хе) обретается немало (да, немало!) гнилых элементов, сознательных и бессознательных петлюровцев, наконец — прямых агентов Пилсудского. Как только дела станут хуже, эти элементы не замедлят открыть фронт внутри (и вне) партии, против партии. Самое плохое это то, что украинская верхушка не видит этих опасностей. Так дальше продолжаться не может».
Следует обратить особое внимание на тревогу Сталина, который боялся «потерять Украину» и намерен был «исправить положение», пока «дела не стали хуже». Хозяин Кремля никогда не ждал, пока дела станут хуже. На протяжении 25 лет сталинской диктатуры использовались различные формы репрессий, но все они имели одну общую черту: были превентивными. Сталин действовал на опережение, памятуя афоризм китайского мудреца Лao Цзы: «Наводить порядок нужно тогда, когда еще нет смуты».
Немецкий профессор Стефан Мерль в статье, опубликованной в российском журнале «Отечественная история» (1995, № 1), заявил, что сам факт голода в Украине в 1932–1933 годах не доказывает наличия геноцида. Общее количество жертв голода для него также «не имело существенного значения». От такого утверждения жутко, но приходится списать его на недостатки правового определения термина «геноцид». Мерль советовал Р. Конквесту и его единомышленникам доказать на фактах, что украинцы погибали вследствие своей национальной принадлежности, что «голодный мор был вызван именно с таким умыслом».
Мерлю вторил российский профессор Виктор Кондрашин: «Голод равной мерой коснулся села с русским и нерусским населением и не имел «национальной специфики», то есть направленности против какого-нибудь одного народа».
Истина находится не на стороне Мерля и Кондрашина, и не на стороне ученых, которые отрицают высказанные ими утверждения. Полемика на поле, которое избрали для себя противники Р. Конквеста, обязательно заведет в тупик. Неверна навязываемая нам сама постановка вопроса.
Рассмотрим статистику. Статистика смертности в СССР существовала в национальном разрезе — отдельно по городу и селу. Следует только обратить внимание на то, что органы ЗАГС, во-первых, зарегистрировали в Украине в 1933 году от трети до половины реальных смертных случаев, и, во-вторых, что смерть от голода в этой статистике отдельно не выделена. (Статистика фиксирует ненормально высокую смертность в сельской местности и одинаковый уровень смертности на селе в национальных группах, осли сопоставить количество умерших с количеством всего сельского населения данной группы. Это значит, что люди умирали в Украине по месту проживания, а не по признаку национальности. От голода пострадала сельская местность, а по социальному признаку — крестьянство.
Другую картину дает сопоставление официальной статистики смертности по регионам. В 1933 году смертность превышала рождаемость в семи регионах Европейской части СССР. Наибольшее превышение наблюдалось в регионах, где действовали чрезвычайные хлебозаготовительные комиссии: УССР (1459 тыс. человек), Северо-Кавказский край (291 тыс.), два края Поволжья (178 тыс. человек). В Центрально- Черноземной области количество умерших было на 62 тыс. больше, чем родившихся, в Уральской области — на 35 тыс., в Северном крае — на 5 тыс. В хлебопотребляющих регионах повышенная смертность
