реалов, вышли на свежий воздух.
Райс нес какую-то чушь, рассказывая придумываемую на ходу историю жизни. Расспрашивал о жизни Уорвик, и та рассказывала о себе все без утайки. Где родилась, как училась, чем занимается.
Помявшись, рассказала о своей болезни, которая называлась
– Вот такая у меня беда, – сказала она, закончив рассказ. – Один случай на сто миллионов. И этим случаем оказалась я. А с тобой что произошло?
Райс наврал про аллергию, которая у него вдруг обнаружилась. Доктора, не зная, в чем, собственно, дело, порекомендовали ему сменить обстановку и прописали отдых. И он здесь.
Незаметно они вот так пешком добрались до дома Райса. Скрепя сердце он понял, что сегодня все же придется провести с ней еще одну ночь.
«Если надо для Родины, то сделаем», – с долей сарказма подумал Алламан.
Проглотив пару таблеток для повышения потенции, он принялся за дело. Во второй раз все происходило несколько спокойнее. Видимо, Лидия, насытившись вчера любовными утехами, хотела более вдумчивого действа. Алламан старался, как мог, двигаясь, словно бездумный механизм. Он шептал ей какие-то нежные слова, что-то там плел про любовь. Она ему отвечала тем же.
– А чем ты, собственно, занимаешься? – спросила она, прикрывшись покрывалом и лаская его онемевший орган рукой.
«Ну наконец-то! – воскликнул про себя Райс. – Задала нужный вопрос… Вот еще бы его в покое оставила, было бы совсем хорошо».
Целый день он старательно избегал рассказывать ей о своей деятельности, желая, чтобы она сама спросила его, и вот оно случилось.
Не выдержав, он легонько отклонил ее руку от своего паха, принявшись сам ласкать ее грудь.
– Да так, сейчас ничем. Я вроде как в отпуске.
– А вообще?
– Работаю помощником у дяди. У него небольшой сталелитейный завод. Выпускаем разную монтажную продукцию.
– И как бизнес, процветает?
– Да не очень. Думаем как-нибудь сменить деятельность.
– В смысле?
– Ну… вообще-то это тайна… но я тебе скажу… – сказал он, поцеловав Лидию в губы, а потом в грудь, от чего у нее чуть не сбилось дыхание. – Думаем как-нибудь заняться тяжелыми металлами.
Райс почувствовал, как она напряглась. Но он знал, как отвести подозрения, и продолжил:
– Еще отдохну с месяц и отправлюсь на Гилью.
– Зачем?
– Мимо Гильи проходят караваны с рудой. У дяди есть знакомый, который вроде бы знает подходы к обслуживающему персоналу…
– А зачем вам это? Вы что, хотите воровать сырье?
– Нет… У этих людей мы узнаем маршруты караванов, которые, как известно, секретны. А уже там, где- нибудь в открытом космосе, где никто и ничего не увидит, мы попробуем сговориться с конвоирами и прикупить то тут, то там пару килограммов сырья. Если исчезнет килограмм с тонны, то этого никто не заметит… Очистим его на своем заводе и продадим. Самое сложное – установка связей, вот для этого я и полечу туда. Но… – таинственно произнес Райс.
– Но?… – с придыханием переспросила Лидия Уорвик.
– Не верю я этому дядиному знакомому. Ни на грош не верю.
– Почему?
– Чутье. Чувствую, что при первой же опасной ситуации он нас сдаст с потрохами… Ну да ладно, все равно других путей у нас нет, так что придется рискнуть. Ну да хватит о делах, – беззаботно сказал Райс, привлекая к себе Уорвик, чувствуя, что таблетки снова начали действовать, и внизу все крепнет. А как известно, нужно ковать, пока горячо.
«Что ж, удочка заброшена, червяк насажен, осталось узнать, что за рыбка клюнет, и клюнет ли вообще», – подумал Алламан и начал ковать со всем возможным старанием. И отчего-то подумал, что ковать ему придется довольно часто.
«Ну что ж ты страшная такая?…»
45
Бубба очень ругался, когда Крис вернулся с многочисленными повреждениями и совершенно пустыми коробами.
– Как же ты умудрился угробить так машину, а?! – спросил он, немного остыв.
– Так уж получилось, – пожал плечами Форкс, не обращая на ругань главного механика совершенно никакого внимания. – Подлатай ее…
– А что мне еще остается делать?… Давай, ребята, за работу.
Впрочем, Бубба ругался каждый раз после его возвращения. Повреждения появлялись после каждого боевого вылета, и на его ругань Крис уже никак не реагировал, потому как мат в устах Буббы был столь же неизменным, как и сигара.
Боевые выходы следовали один за другим. О том, чтобы поспать не могло быть и речи. Пилоты принимали новейшие препараты, которые снимали сонливость как рукой, и летчик был свеж, как огурец, круглые сутки, неделями. Правда, стоило только недобрать дозу, как человек мог вырубиться в один момент, прямо на боевом вылете уткнувшись в штурвал, но медики следили за этим тщательно, отмеривая нужное количество пилюль.
За все три недели, что он провел в сплошном бодрствовании, Крис Форкс так больше ни разу и не встретился со своим личным врагом Дастином Хоффманом. Каждый раз, как только на радаре появлялись вражеские метки, Форкс просил бортовой компьютер найти нужный ему борт, чтобы определить его как первоочередную цель, но каждый раз получал один и тот же ответ: «Запрашиваемого борта в пределах видимости нет». Появлялась даже мысль, что «Дракон» сменил машину или его сбили; впрочем, эту мысль Крис отбрасывал. Сбить Хоффмана он хотел лично.
Только однажды Форкс заметил одну из его «шестерок», но Крису нужен был сам Хоффман. Увы, расписание их вылетов десинхронизировалось, и теперь нужен был какой-то сбой в программе вылетов, чтобы встретиться с ним снова в бою. Но этого не происходило.
Форкс даже как-то попросил майора Гастона выпустить его вне очереди, но командир в резких выражениях ему отказал, да так грубо, что у Криса покраснели даже уши. И вылеты продолжились своим чередом. Небольшой отдых и вылет, отдых – вылет.
Не каждый боевой выход был удачным. Довольно часто эскадрильи несли потери, случалось, что пилот не успевал катапультироваться и сгорал вместе со своей машиной, и даже останков потом не находили. Да их и не искали, если происходил взрыв.
К потерям Крис довольно быстро привык, лишь когда объявляли «минуту молчания» он вставал со своего стула и где-то в глубине души что-то кололо, если он знал пилота или хотя бы видел пару раз.
Но были и более радостные моменты, в том числе и у Криса.
– Поздравляю! – искренне хлопал Криса по спине Лагранж, когда Форкс возвращался с победой. На его борту уже красовалось два белых самолетика.
У самого Руссо был только один самолетик и коробочка – сбитый им в самом начале шаттл «сеспэн». Крису же его первый шаттл не засчитали, хотя он и вывел его из строя и по всем правилам должен был получить бонус. Но не судьба.
– Спасибо, «Косой».
Крис старательно, через трафарет, протянутый ему Буббой, кисточкой, обмакнутой в белую краску, на фюзеляже своего самолета, под колпаком кабины выводил третий самолетик, жалея, что это не машина Дастина.
Хотя, когда он выводил свою первую метку, был счастлив безмерно, пусть с момента его победы прошла
