– Да вот куда след указывает туда и пойдем. Чем не знак направляющий?
– Резонно… – согласился Хребет.
Друзья не долго думая двинулись вперед, никто даже не стал спорить, что вполне возможно как раз в обратном направлении прямехонько за поворотом может стоять деревня. Если и так, то им не нее, боги указали другое направление…
Друзей, подперев бока кулаками и чуть склонив голову на правый бок с порицающим взглядом, остановил Мартин протяжным вздохом, не услышать который никто просто не мог.
– Что такое Ландскнехт? – недоуменно спросил Трилист, обернувшись.
– Вы вот так вот и собираетесь по дороге идти? Как у себя в деревне по улице родной?
Друзья поплевались, хлопая ладонями по лбу или по ляжкам, ругая себя за тупоумие и сошли с дороги в лес. Действительно не дома и не гоже светиться нарываясь на случайную встречу с аборигенами, которые могут оказаться далеко не мирного нрава особенно по отношению к чужакам. А чужака в путнике определить хватит всего одного мгновения, по лицу, одежде и просто манере двигаться… и закрутится пляска с погонями, сечами и смертями. Кому это надо да еще из-за обычного разгильдяйства?
41
Отряд продолжил движение по лесу вдоль дороги тихими тенями. Лишь Безухий иногда сходил с общего направления движения, срывал листочки с незнакомых деревьев, траву, цветы растирал в ладонях и вдыхал густой аромат.
– Иногда мне кажется, что в нем не четверть эльфийской, а человеческой крови. – Буркнул гном.
– Чем тебе эльфы не нравятся?
– Надменные слишком…
Мартин на такой выпад только тихонько рассмеялся.
– Чего ты смеешься Ландскнехт? – удивился Рудал.
– Ты бы иногда на себя со стороны посмотрел и на своих сородичей, а потом уже говорил о чьей-то надменности!
– Да, бывает, – с хохотом согласился гном.
– А если серьезно? Они же ведь тоже такие же изгои как и мы все.
– Да к местным эльфам у меня претензий нет… Более того мы здесь и выжили-то благодаря взаимовыручке.
– Стало быть у тебя претензии к эльфам из мира твоей родины. Но как я понял, ты родился здесь на Форготте.
– Родился здесь, а неприязнь к тамошним впитал с молоком матери, – хохотнул Рудал.
– Тс-с… – зашипел Горг. – Впереди что-то непонятное…
Мартин и Рудал замолчали уставившись по направлению протянутой Горгом руки. Безухий и Глазастый пристально всматривались вперед. Флокхарт при всем желании ничего не увидел и не услышал. Иногда подобные обостренные чувства друзей начинали его раздражать, сам себе кажешься глухим и слепым, а также совсем с неработающим носом, по сравнению с гномом еще и дистрофиком…
Загнав раздражение на край сознания Мартин в абсолютной тишине застывшего отряда, когда можно даже расслышать шум дыхания соседа, он услышал таки шум настороживший его товарищей.
– Кажись, старый добрый грабеж…
– Ага, – согласился гном, – и уже в конечной стадии.
– Поспешим же…
– А смысл Ландскнехт? – спросил Зуб. – Ты же сам сказал что нам нужно проскользнуть по этому миру как можно незаметней. Он нам чужой, так что пусть местные жители со своими заморочками разбираются сами.
– Я также сказал что нам нужна информация. Причем разбойники в отличии от добропорядочных людей в качестве языка подходят наилучшим образом. Их как ты понимаешь можно колоть без всякого стеснения.
– Тогда поспешим!
Зуб ринулся к месту происшествия, остальные за ним. Отряд залег на самом краю для короткого наблюдения. Требовалось уточнить количество противника, оценить их оружие, выучку и найти главаря. Как показывала практика, с убийством главаря банда сразу же слабела, словно вынимали стержень и разбойники, если не находилось столь же авторитетного лидера, предпочитали бежать.
На перегороженной стволом крупного дерева дороге стояли три просто громадных воза запряженных по паре волов и кибитка. На самой дороге виднелись шесть трупов, трое явно из числа охраны и столько же неудачливых разбойников. Остальная охрана по всей видимости сбежала вместе с хозяином, если он не остался в кибитке. Остальные разбойники потрошили груз по поиске ценностей. Во все стороны летели ткани, падали и рассыпались свертки с непонятным содержимым, разбойники ругались не находя желаемого.
«Знакомая картина», – усмехнулся Мартин.
Тут все зависело от того в каком качестве ехал купец. Если продавать свой основной товар на стороне, то денег при себе у него вряд ли было много и разбойники зря старались. Или купец ехал с торгов домой, прикупив товары для продажи уже на своем рынке и имея навар.
Но по мнению Флокхарта разбойники старались зря. Товара было слишком много, купца взяли в первом рейсе, так что они ничего не найдут. Он сам когда-то вот также потрошил торговые возы и знал подобную ситуацию.
Правда сим ремеслом он занимался недолго. Его с несколькими товарищами поймал отряд охотников за головами притворявшийся купеческим конвоем и не сносить бы ему головы, но граф на чей суд он попал по амулету подаренной матерью признал в нем своего незаконнорожденного сына. И вместо виселицы или рудников. Что ничуть не лучше первого варианта, сделал предложение, от которого Флокхарт не смог отказаться и стал отлавливать своих бывших коллег по преступному ремеслу.
– У меня пятнадцать, – прошептал Мартин, для надежности показывая пальцами.
Остальные закивали головами, подтверждая подсчеты командира.
– Но я не вижу главаря…
Главаря разбойников действительно выделить не представлялось возможным, ни внешне по относительному богатству одеяния, ни по поведению. Поступило несколько вариантов, но к единому мнению друзья прийти не смогли.
– Ладно… Безухий, твои те трое что с краю, подстрели их чтобы не убежали.
– Хорошо. У меня как раз всего три стрелы осталось.
– Отлично. Камень, с тебя язык.
– Без проблем, – кивнул боец и порывшись в мешочке выудил на свет довольно увесистый булыжник размером с гусиное яйцо.
– Не пришибешь? – засомневался Мартин, оценивая массу камня.
– Не боись. Главное в подобном броске помимо точности – сила метания…
– Тебе виднее… Ну что ж, остальным я думаю задачу объяснять не надо?
Улыбки показали, что нет.
– Тогда вперед!
42
Друзья в едином порыве ринулись к дороге и три раза пропела тетива лука. Три дальних разбойника рухнули в пыль. Двое замертво, а один тяжело раненый – опять подвел гоблинский лук.
Выскочив на открытый участок. Шумом привлекая внимание разбойников, замахнулся Камень и
