– Все в порядке, малыш, – так же ответил ему Джек и погладил меня по холке.
Он явно хотел поблагодарить меня за заступничество, но теперь уже боялся обидеть Тимура. Поэтому только погладил меня.
– А еще я подумал… – хитровато улыбнулся старик Стив. – Уж если мы на главную роль «Суперкота» приглашаем настоящего, подлинно РУССКОГО СУПЕРКОТА, известного сегодня уже всей Америке, а его ближайшим другом и переводчиком является натуральный РУССКО-АМЕРИКАНСКИЙ мальчик… Тим! Как звучит твое имя по-русски?
– Тимур, сэр.
– Спасибо, сынок! А отец Тимура – российский литератор Алекс Плоткин, а американка-мать Рут Истлейк – лейтенант нью-йоркской полиции, то почему бы здесь, на «Парамаунте», их не мог сопровождать тоже РУССКИЙ человек? Который будет осуществлять связь вашей группы, Джек, с нашей администрацией. По всем вопросам. С этим человеком я работаю уже почти двадцать лет и убежден, что за его могучими плечами Мартын, Тим и Джек будут чувствовать себя уютно и защищенно. Наташа Векслер!!!
И Стив торжественно протянул руку, указывая куда-то за наши спины.
Мы все трое как по команде повернулись и в углу кабинета увидели утопающую в огромном кожаном кресле небольшую, худенькую женщину в очках.
Она уж-ж-ж-жасно приветливо и симпатично улыбнулась конкретно нам – мне, Тимурке и Джеку – и сказала, помахав нам тонкой, изящной ручкой:
– Хэллоу!..
О черт побери…
На меня вдруг как накатило, как накатило! Смотрю на эту Наташу Векслер в черных голливудских брючках, в широкой черной кофте, с блокнотиком на коленях, и в глазах у меня все плывет, мягко так растворяется в воздухе, сильный поток теплого ласкового ветра с неведомой силой уносит меня из кабинета старика Стива куда-то Вперед, во Время, которое еще не наступило…
Но вижу я почему-то Нью-Йорк, Пятую авеню, церковь Святого Томаса, куда мы как-то вместе с Рут и Тимуром водили на экскурсию Шуру Плоткина.
А потом смотрю…
… ДЖЕК ПИНСКИ – В БЕЛОМ СМОКИНГЕ, С БЕЛЫМ ЦВЕТКОМ НА ШЕЛКОВОМ ЛАЦКАНЕ, С БЕЛОЙ «БАБОЧКОЙ» НА ТВЕРДОМ ВОРОТНИЧКЕ С ОТОГНУТЫМИ УГОЛКАМИ!..
… А ЗА РУКУ ЕГО ДЕРЖИТ ЭТА САМАЯ НАТАША – УЖЕ НЕ В ЧЕРНЫХ БРЮЧКАХ, А В ДЛИННОМ БЕЛОМ ПЛАТЬЕ, С КАКОЙ-ТО СВЕРКАЮЩЕЙ ХРЕНОВИНКОЙ НА ГОЛОВЕ!..
И Я ОТКУДА-ТО ЗНАЮ, ЧТО ОНА УЖЕ НЕ НАТАША ВЕКСЛЕР, А НАТАША ПИНСКИ!..
ВОКРУГ НИХ ВСЕ ТАКИЕ ТОРЖЕСТВЕННЫЕ, РАЗОДЕТЫЕ – РУТ, ШУРА, СТАРИК СТИВ И ВЕСЬ ПОЛИЦЕЙСКИЙ УЧАСТОК, И МЫ С ТИМУРОМ ТУТ ЖЕ НЕПОДАЛЕКУ…
ВСЕ ВЫХОДЯТ ИЗ ЦЕРКВИ, СПУСКАЮТСЯ К ОГРОМНЫМ ЛИМУЗИНАМ С БУМАЖНЫМИ ЦВЕТАМИ И ДВУМЯ ЗОЛОТЫМИ КОЛЬЦАМИ НА КРЫШАХ… И Я ВСПОМИНАЮ, ЧТО ТАКИЕ АВТОМОБИЛИ, ТОЛЬКО ПОМЕНЬШЕ, ЕЗДИЛИ ПО ЛЕНИНГРАДУ, КОГДА ЛЮДИ ЖЕНИЛИСЬ ДРУГ НА ДРУЖКЕ…
ВОТ ТАК НОМЕР!!!
А ВСЕ НАШИ ЗНАКОМЫЕ ПОЛИЦЕЙСКИЕ ИЗ УЧАСТКА ДЖЕКА И РУТ ПОЮТ РУССКИЕ ЧАСТУШКИ И ВПРИСЯДКУ ПЛЯШУТ НА СТУПЕНЬКАХ ЦЕРКОВНОЙ ЛЕСТНИЦЫ… ТАК ЖЕ, КАК ПЛЯСАЛИ У НАС В ЛЕНИНГРАДЕ НА ЛЕСТНИЧНОЙ ПЛОЩАДКЕ, КОГДА В СОСЕДНЕЙ КВАРТИРЕ БЫЛА СВАДЬБА!
А ВОКРУГ КУЧА ЗНАКОМЫХ ЛЮДЕЙ И ЖИВОТНЫХ!.. ВСЕ ОНИ ВЫХОДЯТ ИЗ ЦЕРКВИ СВЯТОГО ТОМАСА, А СПУСКАЮТСЯ ПОЧЕМУ-ТО УЖЕ ПО СТУПЕНЯМ НЬЮ-ЙОРКСКОЙ ПУБЛИЧНОЙ БИБЛИОТЕКИ, В КОТОРОЙ РАБОТАЕТ НАШ ШУРА…
НИЧЕГО СЕБЕ?!
НО ТУТ ДЖЕК С НАТАШЕЙ ПОДХОДЯТ К НАМ С ТИМУРОМ, НАКЛОНЯЮТСЯ, ЧТО-ТО СПРАШИВАЮТ…
А Я НИЧЕГО НЕ СЛЫШУ, ПОТОМУ ЧТО НЕ МОГУ ОТОРВАТЬ ГЛАЗ ОТ РАССТЕГНУТОЙ ШИРИНКИ НА БРЮКАХ ДЖЕКА! А ТАМ… НЕ ТО, ЧТО ВЫ ДУМАЕТЕ, А ПИСТОЛЕТ В КОБУРЕ ОТТУДА ВЫГЛЯДЫВАЕТ!!!
ГОСПОДИ БОЖЕНЬКА Ж ТЫ МОЙ!.. ДА ХОТЬ БЫ НИКТО ЭТОГО, КРОМЕ МЕНЯ, НЕ ЗАМЕТИЛ… И ЭТО В ТАКОЙ ДЕНЬ, ПОД ТАКУЮ МУЗЫКУ!..
– ДЖЕК… ДЖЕК!.. – В ПАНИКЕ БОРМОЧУ Я. – ЗАСТЕГНИ ШИРИНКУ НЕМЕДЛЕННО! ПИСТОЛЕТ ЖЕ ВИДНО…
– Что с тобой, Мартын? Очнись!.. – испуганно шепчет мне Джек.
… И я снова возвращаюсь в кабинет нашего продюсера.
– Тебе что-то опять причудилось, да?! – сгорает от любопытства Тимур. – Расскажи, Мартынчик, миленький!.. Что?!
– Ни в жисть! – отрезаю я самым решительным тоном и, чтобы как-то скрыть волнение, начинаю тщательно вылизывать левую переднюю лапу.
Вылизываю между когтей, приглаживаю лапой усы, а сам из-под лапы «давлю косяка» на эту Наташу Векслер…
Елочки-моталочки, думаю, неужто видение – в лапу?! В смысле – сбудется…
Спустя час мы, несколько подавленные и растерянные (Джек, Тим и я), сидели вместе с Наташей Векслер и нашим китайским Бобом в студийной «контине» – столовке. Перекусывали.
Наверное, чтобы как-то снять повисшую над столом напряженку, Джек улыбнулся Наташе и сказал:
