Начинай потихоньку разрабатывать кисть. Достань кусок резиновой губки и сжимай ее…
– Я вернусь, – упрямо повторил Волков. Он обнял Гервасия Васильевича одной рукой и прижался лицом к его щеке. – Я, может быть, не один вернусь…
И тогда Гервасий Васильевич подумал о том, что он слишком стар для того, чтобы так долго себя сдерживать, – подбородок у него затрясся, и он почувствовал себя точно так же, как и много лет тому назад, когда на перроне Казанского вокзала провожал своего сына в Среднюю Азию.
– Ты мне только пиши! – прошептал Гервасий Васильевич. – Только пиши…
Он, кажется, даже сказал то же самое. И в этом не было ничего удивительного…
1968
Вы читаете Толчек восемь баллов
